Голод

Даже не пытаюсь понять своего поступка, но чуть наклоняюсь, демонстрируя ему спортивные шорты на упругой попе. Он конечно тянется к ним, проводит ладонью, разнося по телу сотни и сотни мурашек. Очень хочется остановить это мгновение, но я тяжелым вздохом, шлепаю его по наглой, опытной руке.

– Так, – сразу напрягся Макар и ткнул пальцем в мою руку, когда я обернулась и эффектно сбросила излишки вещества из иглы – Ты это убери.

– Это стандартная процедура, – вздергиваю я бровь, – при попадании в тело инородного предмета требуется угол витамина. Или. может быть, большой Макарушка испугался маленькой иголочки?

Он сжимает руку в кулак и усмехается.

– Скорее, одна маленькая девочка боится моей большой иглы и придумывает разные отмазки, чтобы не поддаться своим желаниям.

– Ты себе льстишь, – вру я и выкидываю шприц в урну, снова поднимаю взгляд на насмешливую физиономию и острый взгляд.

Его не проймешь, потому что он то точно знает, что в штанах у него далеко не иголочка.

– Если ты собрался как-то мстить… – тут же делаю шаг назад, вспоминая где лежат лезвия.

– Побойся бога, – поднимает он руки в сдающемся жесте и кивает в сторону выхода. Такой спокойный и расслабленный. К чему бы это? – Просто хотел угостить тебя кофе, ты ведь на ногах весь день.

– Даже боюсь спрашивать, как ты узнаешь все это.

– Тебе и не надо знать.

– А что мне знать надо? – сразу спрашиваю я и решаю, что от одного кофе в людном месте я не забеременею. Зато могу узнать, что-то что заставит его от меня отлипнуть.

 Поэтому убираю остатки препаратов и осторожно подхожу к опасному хищнику. Ведь подгадал окончание смены. Страшно представить, что еще он может предугадать.

– Тебе надо знать, только то, что любое мужское имя, произнесенное с твоих губ, это смертный приговор, – наклоняется он ко мне, шепчет.

Потом тянется к губам, и я игриво улыбаюсь, смотря прямо в глаза, чувствуя обжигающую близость и жар, что стремительным потоком направился в низу живота. А затем шепчу:

– Макар.

Стоило мне выйти из больницы как руку аккурат зажали в тисках его пальцы и повели к огромному черному БМВ, не чета той «оке» на которой ездила его свита.

– Немного грубо, тебе не кажется? – попыталась я разжать его пальцы, которые стали казаться стальными тросами перекрывающими доступ к кислороду. Боже, во что я ввязываюсь, почему было просто не послать его в больнице. Там у меня было хотя бы оружие, а что здесь?

Тонировка салона тут же окружила меня со всех сторон, а тусклый свет, жалобно пробивающийся сквозь окна, освещал острые черты лица Макара. Пожалуй он относится к категории тех мужчин, которыми можно просто любоваться. Но руками не трогать. Не потому что может рассыпаться как скульптура в музее, а потому что может задавить своей энергетикой.

Машина тронулась, и я невольно ощутила, как трогаюсь головой. Правда, что за слошной поток бредовых затей? Не стоило идти в тот клуб, не стоило ехать с ним пить кофе. Не стоило строить из себя смелую, потому что вот сейчас, сжимая коленки и вглядываясь в проносившийся мимо пейзаж, я вообще боюсь.

– Это он? – привлек мое внимание глубокий баритон и я обернулась и тут же вскрикнула.

На лэптоте сияла фотография Михаила. Моего тренера.

– Ты же ничего ему не сделаешь! Как ты вообще понял о ком речь?

– В твоем инстаграме десять человек в профиле, не сложно найти.

– Ты вскрыл мой инстаграм?! – не могу поверить и тут же забираю у него гаджет. Что еше он знает. Судя по взгляду "Все" – Останови машину! Нам больше не о чем разговаривать! Будешь своих псов тренировать и следлвать по пятам!

– Ты обещала мне кофе, – с ухмылкой произнес он, не повышая тона. – А мне помнится, ты свои обещания выполняешь.

– Тебе лучше забыть о том… вечере. – шумно выдыхаю я, пока щеки словно обжигают пламенем.

– Ты просишь о невозможном, Малыш. Я слишком хорошо помню, насколько узким может быть твое горло… – вкрадчиво говорит он, наклоняется ко мне, пока я вжимаюсь в дверцу, чтобы хоть чуток увеличить между нами расстояние. Невольно бросаю взгляды в водителя, тот, кажется даже не шевелится. Машину то водить умеет?

Вместо того, чтобы напасть, Макар просто отбирает лэптоп.

– А ты смотрю не такая смелая, какой хочешь показаться.

На это мне нечего сказать, я просто отворачиваюсь и думаю с какой стороны дать себе леща за столь показательную демонстрацию страха.

Мы прибываем к кондитерскую, где нам тут же выделяют столик во вполне уединенном месте. И не смотря на то, как нагло он всеми командует, он весьма вежлив и никогда не грубит. Трудно ожидать такого поведения от матерого бандюги шантажиста. Именно поэтому я задаю вопрос, который мучает меня уже которые сутки.

– Ты правда бы пустил Нику по кругу?

Макар отрывает от меню взгляд и тут к нам подходит высокий официант. А, черт, я же даже не выбрала.

– Эклеры пожалуйста, – прошу я. – С белковым кремом.

На этих словах Макар как то меняется в лице и долго на меня смотрит, внимательно, как будто в его голове крутятся картинки.

– Что? Ты считаешь эклеры оскорблением своей веры?