Голод богов

— А ты сказал, что война кончится и все будет как раньше. Тогда мне казалось, что раньше была сказочно-прекрасная жизнь, в которой мы с тобой всегда вместе… Но теперь-то я знаю, что у меня нет никакого «раньше».

— А у кого оно есть? — спросил Румата. — Прошлого уже нет, оно исчезло. А будущего еще нет, оно не наступило. Есть только настоящее.

— Кодекс буси-до, если не ошибаюсь, — равнодушно откликнулась она.

— И личный опыт, — добавил он. — Вот, думаешь, у меня есть прошлое? В смысле, субъективно оно у меня, как будто бы есть — но… Знаешь, когда мы стояли под Нардом, бывшие коллеги по институту подбросили мне видео. О моем прошлом.

— Зачем? — спросила Вики-Мэй.

— Чтобы убедить меня, что ты — не Кира. Они думали, что тогда я остановлю войну. Какая наивность с их стороны. Нет, конечно я был выбит из колеи тем, насколько, оказывается, все было иначе, чем я помню. Но зато я понял главное. Нет никакого прошлого. Просто ты — это ты, а я — это я. Имена не имеют значения. История этих имен тем более не имеет значения.

— Между нами есть кое-какая разница, — заметила Вики-Мэй, — тебе, в отличие от меня, есть куда возвращаться. Твой дом или что у тебя там, в Красноярске, существует в реальности. Можно открыть дверь, пройти по комнатам, сесть в кресло, выглянуть в окно. А вот моей мансарды на Кевин стрит в реальности не существует. Деревянная лестница с чуть поскрипывающими ступеньками. Миниатюрный, почти игрушечный флигель с видом на старинный парк. Мой любимый диван под прорезанным в скате крыши окошком, чтобы долгими зимними вечерами смотреть вверх и видеть звезды… Всего этого нет. Или хуже того — все это есть, но оно не мое, никогда не было моим, не имеет ко мне никакого отношения. Может быть, там жила настоящая Виктория Мэй О'Лири. А я… я просто приблизительная копия твоей Киры. Кукла. Подделка…

— Ты вот что, заканчивай эту философию, — грубовато перебил Румата. — Так хрен до чего можно договориться. Давай разберем все по порядку. Начнем с того, что Бромберг всегда врет. И каждый раз врет очень убедительно. Талант у него такой.

— Он врет не во всем. Часть того, что он говорит, всегда оказывается правдой.

— Ну и что? Почему ты склонна верить именно тому, что касается тебя? Кстати, о тебе он еще ни разу не сказал ни слова правды.

— А зачем бы ему было врать в том, что касается меня, на этот раз? Независимо от того, что является правдой, гораздо разумнее на его месте было сказать: «Тони, что сделано, то сделано. Я, в целях исторического эксперимента, с вашим участием, обманным путем забросил сюда под видом Киры двойника, некую О'Лири с ложную памятью». А он вместо этого говорит: «Тони, я решил использовать вас для доставки мне в качестве подопытного кролика девушку-двойника Киры. Она создана Странниками или кем-то там еще, и я хочу интереса ради покопаться в ее потрохах».

Румата задумался. Вики-Мэй была чертовски права. Хотя…

— А вдруг Бромберг просто хочет слепить себе нечто вроде алиби на будущее? Ведь когда мы вернемся отсюда, ему грозит обвинение в похищении человека.

— Неубедительно, — сказала девушка. — Неужели ему не хватило бы ума изобрести менее вздорное алиби, чем ссылка на происки мифических Странников?

— Ну, хорошо… Не алиби… Что-то другое… Слушай, Вики, а что ты мне вообще хочешь доказать?

— Что ты болван, Тони, — спокойно ответила она. — Толстокожий упрямый болван. Ты спишь с андроидом, с автоматом, с машиной. И только твоя толстокожесть и твое феноменальное упрямство мешают тебе это увидеть.

— Ты просто обзываешься, — заметил Румата. — Много слов и ни одного внятного аргумента.

— Какие еще тебе нужны аргументы? Или ты вообразил себя крупным специалистом по андроидам Странников?

— Если принять твою точку зрения, то я вообще не просто крупный, а крупнейший в мире специалист по ним, — Румата улыбнулся. — Я даже знаю, что их больше всего возбуждает и как они ведут себя в момент оргазма.

Бац!

Это было не очень-то похоже на классическую пощечину. Скорее, на короткий и резкий удар открытой ладонью, весьма широко применяющийся в старых школах у-шу.

Румата быстро помотал головой из стороны в сторону, чтобы убрать звон в ушах и устранить расплывчатость окружающей действительности. Провел ладонью по лицу. Ну, разумеется. Вся ладонь в крови. Нос и губы — это такая нежная часть тела, их только тронь…

— Вот это действительно свежий аргумент, — заметил он. — И, пожалуй, самый сильный в истории альтернативной науки.

Зачерпнул из бассейна воды и плеснул себе в лицо. Повторил эту процедуру несколько раз.

— Вроде, порядок. Кажется, я готов к продолжению дискуссии.

— Извини Тони-Хлуд. Я не хотела.

— Да ладно, чего там. А вообще, если ты обещаешь больше не драться, я могу продолжить свою мысль.

— Ты действительно толстокожий, упрямый болван, — тихо сказала Вики-Мэй. — Так что за мысль?