Голодная

Без сомнения, он обязан позвонить Максу, сообщить ему неприятное известие. Но прежде, он вытащит Пашу из этого треугольника. Паша, молодой и очень умный паренек, сын друга его отца. В детстве их интересы не пересекались, сказалась разница в возрасте, но со временем из Паши, несмотря на молодость, получился неплохой управляющий бизнесом Мохова в России. Главное его качество – это верность. В наше время такое качество бесценно. Стоит рискнуть, и подставится под гнев Соболевского самому. Он переживет, а вот Паша может и нет.

Мохов вернулся в комнату, не обращая внимания на девушку в своей постели, прошел на кухню. Налил воды, залпом выпил. Набрал номер Паши.

– Спишь? – вместо приветствия начал он разговор, когда в трубке вместо длинных гудков раздалось сонное Пашино "алле".

– Валентин Сергеевич, вы чего по ночам звоните?

– Звоню я тебе вот почему. Ты сейчас же быстро просыпайся, собирайся и бегом в аэропорт. Покупай билет на ближайший рейс до любого города в Европе, а оттуда ко мне.

– Вообще-то я не планировал отпуск. Но раз начальство настаивает…

– А это и не отпуск! – закричал в трубку Мохов. – Это план спасения твоей жизни, идиот!

– О чем вы говорите?

– Девка твоя, Шерил, любовница Макса Соболевского. Как ты думаешь, сколько тебе жить осталось, когда он узнает о вас с ней?

– Черт! – Паша замолчал, обдумывая информацию.

– Приезжай ко мне, я тебя прикрою, поживешь пару месяцев тут, чтоб не попал Максу под горячую руку.

Валентин Сергеевич немного успокоился, Паша жив и в добром здравии. Осталось позвонить Максу, но это он сделает позже, когда Паша вылетит из России.

***

На часах было восемь утра, значит в родном городе десять. Мохов плотно позавтракал, убедился, что Паша уже в Европе и набрал номер Макса.

Не думая, что сможет каким-то образом царапнуть железобетонную душу Макса, он, не подбирая слов, вывалил новость. Так и случилось. Макс выслушал его спокойно. Наверное, даже слишком. У Мохова даже сложилось впечатление, что для Макса известие о беременности его подружки уже не было новостью.

Соболевский добродушно посмеялся над заботой о Паше, пообещал его не искать. Поинтересовался, где сейчас Элла, услышав, что ее нет в стране, попросил разрешения навестить дом в Успенском. Мохов немного удивился странной просьбе, но согласие дал. Дом стоял пустой. Осенью, до весны, усадьбу закрывали, оставляя из обслуживающего персонала только одного человека, да и тот там не жил, а обязан был обходить дом и территорию один раз в сутки, следя за порядком и поддерживая в рабочем состоянии камеры наблюдения.

На виллу Паша прибыл к обеду, в самый разгар жаркого дня. Белая машина такси подвезла его к главному входу. Паша не без труда затащил свои тяжелые чемоданы в прохладный холл.

– Почему мне нельзя остановиться в гостинице? – спросил он у Мохова, обливаясь потом.

– Лучше подстраховаться, – ответил Валентин Сергеевич. – Поживешь пару дней здесь. Потом в гостиницу съедешь. Переоденься, на тебя жалко смотреть.

Паша оглядел свой деловой костюм. Здесь, в курортном городе на берегу моря, костюм выглядел неуместно. Жаркий, душный климат не позволял одеть на себя ничего, кроме легких брюк из натуральных тканей, и светлой рубашки. А, еще лучше, шорты и майку, в чем и был сейчас одет Мохов.

– Презервативы здесь продаются во всех аптеках, и во всех супермаркетах, – заметил Мохов, когда, принявший душ и переодевшийся в свежую одежду, Паша присоединился к нему в саду.

– Я сейчас не совсем понял, к чему мне эта информация, – недоуменно проговорил Паша.

– Пытаюсь до тебя донести, что трахаться надо с презервативами, чтобы не оставлять после себя череду брошенных детей. Не надо полагаться в этом вопросе только на честное слово женщины. Они бывают коварны, – протянул Мохов, пристально глядя на море.

– У меня нет брошенных детей, – еще больше растерялся Паша.

– Перестань вести себя, как мальчишка. Шерил обязательно подаст на алименты, если не полная дура, конечно, – повернулся к нему Мохов.

– Да, я с ней даже не спал, – Павел вытаращил глаза.

– Брось, мне ли не знать, как ты любишь девок.

– Зачем мне тебя обманывать? – возмущенно взвился Паша. – Мы с ней встречались, но не трахались. Кроме пары поцелуев ничего не было. Я был не против, но она была категорична.

– И ты все это молча терпел? – не поверил Мохов.

– Терпел, и еще бы потерпел, – Павел смутился, отвел глаза. – Мне она нравилась. Я готов был ждать, когда она разведется со своим выдуманным мужем. Понимаешь, она – настоящая. Она единственная девушка, из всех, кого я встречал, умеющая слушать. Не такая, как эти силиконовые куклы. Ей не нужны были мои деньги, мои связи. Если бы не ее беременность, я бы на ней, наверное, женился. Она была бы отличной матерью моих детей.

– Не рановато ли о детях задумался? – рассеяно проговорил Мохов, напряженно думая о чем-то своем. – Она точно беременная?

Павел пожал плечами.

– Я в женскую консультацию с ней не ходил, результатов анализов не видел. Но, уверен, она не стала бы мне лгать.