Голодное сердце

Тирни, порядком ошеломленный тем фактом, что уже двое беловолосых смогли стать линами и обрести свою семью, с жадным интересом следил за Анитой. Как рассказал Рантаир Аните на следующий день, эльтар Тирни относился к четвертой ветви императорского дома и его род славился своими военными заслугами. Почти все Нарны были военными или советниками по безопасности, и отец Тирни именно им сейчас и являлся, поэтому Рантаир сразу узнал его в том переулке. Сам Тирни тоже выбрал военное поприще, точнее, он работал в разведывательном управлении и занимал немалый пост, несмотря на свою мутацию. Среди Нарнов слабаков нет и никогда не было.

Еще Рантаир, заметив, какими взглядами обмениваются Тирни с Анитой, предупредил последнюю, что Нарн расшаркиваться, как Вайсир, и обещания о свободном выборе давать не будет. Более того, Рантаир был уверен: как только Нарну-младшему станет известно, что Анита – свободная женщина, даже имеющая хранителем второго наследника, ее просто-напросто по-тихому умыкнут. Ведь недаром же последние несколько лет Тирни провел, тесно сотрудничая с Лемораном. А дурные привычки заразны! Анита, слушая Рантаира, лишь загадочно улыбалась, а потом снова шла в медитек навестить Тирни.

На второй день, когда Нарн пришел в себя и уже не впадал каждые пять минут в забытье, лежа на не слишком мягком и удобном пьедестале, мужчина попытался провести самодиагностику, показавшую, однако, что он еще слишком слаб, чтобы обойтись без помощи медитека. Тирни принялся анализировать полученные от врача сведения о красноволосых женщинах и последних событиях на Рокшане. Он с трудом смог поверить, что во Вселенной нашлись женщины, которые не испытывают боли от соприкосновения с «белой смертью» Рокшана, как их называли на родине. Но видел собственными глазами две пары подобного союза и море счастья и любви в их глазах. А он… Он испытывал жгучую зависть и боль, что не имеет того же. Что его не любит никто. В семье Тирни уважали и принимали таким как есть, но, зная, что он никогда не принесет роду наследника, требовали больше, чем со старшего брата. Он должен был стать военным – и стал им, выполняя долг Нарна за двоих. Брат служил роду, а Тирни – империи, и до вчерашнего дня мужчина думал, что это правильный и единственно приемлемый для него путь.

Но вчера он встретил ее – богиню с мягким теплым именем Анита, и уже сегодня Нарн считал, что все сорок четыре года своей жизни ждал и искал именно эту женщину. Только ее! Его Аниту! Осталось только правильно разыграть партию и сделать верный ход, и она будет принадлежать ему одному. Надо выяснить, кто ее хранитель и в каких они отношениях, раз у нее уже есть ребенок.

Из разговоров с врачом и его женой Тирни узнал, что из трех красноволосых землянок лианорию прошла только лианэ второго наследника, а вторая женщина, Женевьева, которую Нарн видел лишь мельком – стоящей рядом с суровым наместником и торговцем Вайсиром, – только готовится к ней. И Ева, и Женевьева тоже были красивы, но его мысли и чувства захватила богиня Анита с золотисто-коричневыми очами и волосами, в которых сверкали лучики Аттойи. Как только ее имя и образ всплыли в его сознании снова, тело по-мужски откликнулось, и у него заныло в паху и тоскливо запекло в груди.

Неожиданно отъехала автоматическая дверь, и в комнату вплыла Анита, его богиня, держа на руках маленькую девочку, похожую на нее, а за ними неслышной тенью вошел младший Вайсир. Анита остановилась возле Тирни, встав почти вплотную к медитеку, с поверхности которого свисала его рука, и посмотрела на мужчину. Прекрасное лицо расцвело улыбкой, как только она заметила, что пациент не спит. Присев на краешек овального черно-белого кресла рядом с медитеком и усадив на колени дочь, Анита снова поглядела на него и доброжелательно поздоровалась:

– Привет, эльтар Тирни! Как ваше самочувствие? – Не дождавшись от него внятного ответа, Анита продолжила: – Хочу представить вам мою дочь, эльтарину Сабрину, и нашего друга эльтара Харнура доран Вайсира! Саби, ты что-то хотела сказать эльтару?

Тирни с интересом наблюдал, как Сабрина, неуверенно оглянувшись на Харнура, снова повернулась к нему. Потом ее лицо осветила улыбка, и она, слегка картавя и с трудом произнося слова на рокшанском, произнесла:

– Привет! Меня зовут Сабрина. Спасибо, что спасли мою маму, и тетю Еву, и тетю Яру. – Нахмурив темные бровки и наморщив носик, она быстро, пока мама ее не перебила, спросила: – Страшно, наверное, было с восьминогами драться, да? Я их так боюсь, даже плачу, а Харнур не велит, говорит, он их всех побьет, если они меня обидят! Вот! А тебе больно? У меня тоже коленки болят, но я не жалуюсь, а знаешь как больно?

Тирни заметил, что Анита с Харнуром закатили глаза и улыбаются, слушая монолог Сабрины, которая, не дожидаясь ответов на свои многочисленные вопросы, упивалась собственной важностью и тем, что ее слушает столько взрослых.

– А я еще петь умею, как тетя Женя, и стишки разные знаю! Рассказать, Тирни?