Голое платье звезды

– В жизни всякое случается, – ответила я. – Если вы мне поможете, Кристина останется на работе. А если я пойму, что вы хороший специалист, устрою вам встречу со Старкиным. Не обещаю, что Семен Николаевич возьмет вас к себе, просто предоставлю возможность с ним поговорить. Дальнейшее будет зависеть уже не от меня.

– Хотите найти Веру Михайловну Чернову? – предположил Алексей. – У вас есть чек. Может быть, она фамилию поменяла?

– Точно, – воскликнула я.

– Так… – протянул Алексей. – Но это не все?

– Нет, – согласилась я. – Можно ли узнать, с кем Вера сидела в камере в СИЗО?

Собеседник подцепил на вилку веточку цветной капусты.

– Не верите в истории с привидением?

– А вы? – в свою очередь спросила я.

Алексей взял перечницу.

– Очень сомнительно, что острог посетил дух Салтычихи.

Я налила воды в фужер.

– Не верю в вампиров, вурдалаков, леших, призраков и прочую нечисть, но на всякий случай прочитала в Интернете про Салтычиху. Сейчас бы ее назвали серийным маньяком – женщина зверски убила более ста своих крепостных. Ее приговорили к пожизненному заключению и отправили в Ивановский женский монастырь. Он находится в Москве, в Малом Ивановском переулке. А СИЗО, где держали Чернову, расположено совсем в другом месте. Адреса изоляторов не секрет, их тоже легко найти в Сети. Если уж в столице и живет дух Салтычихи, то он должен бродить возле обители, где ее держали. В СИЗО-то ему зачем появляться?

– Ну да, – с самым серьезным видом кивнул Алексей, – в поведении ментальной сущности покойной должна быть логика.

Я нацепила на вилку кусок лосося.

– Была в одной клинике и там услышала про снотворные капли Бегемотова, подлитые в чай – они вызывают у человека мощные галлюцинации.

– Сейчас таких лекарств много, – согласился Кудрин, – не говоря уже о наркотиках.

– Мне в голову пришли две версии событий, – продолжала я. – Лене и Кате пообещали что-то за спектакль, и они самозабвенно исполнили свои роли, напугали Веру, облив ее чем-то красным, доведя до эмоционального шока. Или в чай-еду Черновой добавили какой-то препарат, отчего у нее начались глюки.

Кудрин взял из корзинки ржаной хлебец.

– А возможно, и то, и другое разом. Сведения о помещенных в изолятор хранятся в архиве. Но за десять минут я ничего не выясню.

Я осторожно вытащила из рыбы мелкую косточку.

– Вовсе не требую мгновенного ответа на мои вопросы. Но и затягивать не стоит. Договорились?

– По рукам, – кивнул Алексей. Затем повторил просьбу: – Кристине ничего не сообщайте.

Я положила вилку с ножом на пустую тарелку.

– И не собиралась.

– Десерт? – предложил Алексей, опять открывая меню. – Мороженое в самый раз будет.

– Слишком калорийно, – вздохнула я.

– И почему все женщины, смахивающие на сушеную воблу, постоянно думают о диете? – спросил Алексей. – Вот вы, например…

Мне стало смешно.

– Алеша, общение с Кристиной не прошло для вас даром – вы тоже начали правду-матку резать. Никогда не говорите девушке, что она смахивает на рыбу длительного хранения.

– Вы не дали мне договорить, – смутился Кудрин, – а я намеревался сказать, что вам, обладательнице прекрасной фигуры, можно лопать мороженое с утра до ночи.

– О! А это явное влияние Наташи-вруньи, – расхохоталась я и взяла зазвонивший телефон. – Костя? Привет! Несколько раз пыталась поговорить с тобой, но слышала про недоступность абонента.

– Степашка, извини, – забормотал Столов, – я спешно улетел. Я в Австралии. Вернусь через две недели. Что привезти тете в качестве сувенира? Хочешь кенгуру?

– Нет, – быстро ответила я.

– Плюшевую игрушку, – уточнил Константин.

– Терпеть их не могу, – фыркнула я. – Алло, алло…

Разговор прервался.

– Давайте я вас подвезу, – предложил Алексей, когда мы вышли на улицу. – Куда направляетесь?

Я показала на свою «букашку».

– В школу к Валерии, макияж на репетиции делать. Спасибо за предложение, но я сама за рулем. И гимназия недалеко. Хочу еще успеть посоветоваться с тамошним психологом. Нужен совет: говорить Лере правду или нет?

– Психолог женщина? Тогда лучше не называйте ей имя ученицы, – посоветовал Кудрин. – Бабы болтливы, психологи не исключение, разнесет новость по этажам.

Я подошла к своей машинке.

– Тогда консультация со специалистом теряет смысл. Каждый подросток индивидуален, один просто удивится тому, что с матерью стряслось, а другой в больнице окажется. Я плохо знаю Валерию, поэтому и пребываю в сомнениях.

– И все же не называйте имени девочки, – повторил Алексей. – В школах трудится женский коллектив, а у них сплетни с молниеносной скоростью разносятся. Возможно, лучше вам пообщаться с отцом или бабушкой. Похоже, они очень любят Леру, если столько сделали, чтобы сохранить ее психическое здоровье. Сейчас найду их телефон и вышлю вам.

– А мой знакомый психиатр, приятель доктора Драпкина, лечившего Чернову в спецстационаре, наоборот, порекомендовал не беседовать с Владимиром Николаевичем и Ангелиной Сергеевной, – протянула я. – Впрочем, он предостерегал и от общения с Лерой. Посоветовал вначале разыскать саму Веру и пошептаться с ней, выяснить, почему Драпкин счел ее невиновной и поспособствовал ее освобождению.