Голос крови

К концу недели у Фионы возникло подозрение, что сержант Хэпберн получает удовольствие от встреч с нею. Только бы она не превратилась в одну из тех фанаток, которые так восхищались эксцентричностью Фионы, что хотели знать о ней ну прямо всю подноготную. Вроде Мораг. Вообще-то, она была о женщине-полицейском другого мнения. Но в какой-то степени у той присутствовал нездоровый интерес, потому что их разговоры то и дело переходили на личное. Не то чтобы Изобель много рассказывала о своих увлечениях, но порой что-то такое проскальзывало. Случалось, она говорила: «Это мне хорошо знакомо» или «Мужики в этом все одинаковы». И вопросы, которые она задавала Фионе, все-таки выходили за рамки обычного профессионального интереса.

– Вы действительно за меня беспокоитесь? – спросила Фиона, когда Хэпберн зашла в понедельник вечером.

– К сожалению, вы по-прежнему моя единственная подозреваемая. Та, кто имеет мотив и не слишком надежное алиби. У вашей тетушки настоящего алиби тоже нет, но в ее случае я не могу представить себе никакого мотива. И даже если бы я исходила из того, что вы были намеченной жертвой, все ваши знакомые дали вполне конкретный ответ на вопрос, что они делали в субботу вечером. Так что же мне остается?

Ее выдала улыбка.

Фиона умоляюще стиснула руки:

– Продолжать поиски.

– Кстати, инспектор, который также работает над вашим делом, считает, что это преступление не связано с межличностными отношениями, а было совершено спонтанно. Он предполагает, что тут имеет место попытка изнасилования и либо кто-то застал насильника на месте преступления, либо Мораг слишком энергично сопротивлялась. Он убил ее, чтобы избавиться как от свидетельницы.

Фиона задумчиво кивнула:

– Ведь так могло быть?

– Да, могло, – сказала Изобель.

Ткнув большим пальцем в сторону двери, она предложила:

– Пойдемте выпьем кофе?

– Разве я больше не подозреваемая?

– По-моему, одно к другому не имеет никакого отношения. Я просто хочу кофе. – Изобель пожала плечами. – Может быть, вы и убили свою подругу. А может быть, кто-то хочет убить вас. Все идет отлично. Ничего, справимся.

Фиона улыбнулась:

– Вам платить.

Звонок раздался, когда женщины садились за стол.

– Фиона, сегодня поздно вечером я буду в Эдинбурге. У тебя есть время? – спросил Бен.

– Ты получил результаты?

– Не по телефону. Я приду с Патрисией.

– Что выяснилось?

– Я что, говорю по-китайски? Не по телефону.

Затем послышалось какое-то неразборчивое бормотание, и все смолкло. Он положил трубку. Она нажала кнопку «перезвонить». Автоответчик.

– Этого только не хватало, – буркнула Фиона.

– Мое участие требуется? – спросила Изобель.

Фиона покачала головой:

– Ничего. Все обойдется.

Она чуть не плакала и так сильно дрожала, что это невозможно было скрыть.

– Я думаю, вам срочно нужен кто-то, кому вы можете доверять.

– А вам?

Изобель только улыбнулась. Затем встала и ушла.

16

Они сидели втроем у Фионы на кухне. Патрисия, Фиона и он. Две пары тревожных глаз смотрели на него не отрываясь, и ему было почти физически плохо, так как он не знал, что и как обернется сегодня вечером.

– Я еще не вскрывал конверт… Ты как? Готова?

Фиона кивнула. Он разорвал белый конверт формата А4:

– Это сравнительное исследование твоего образца и образца Эндрю Чандлер-Литтона. Он не твой отец.

Хорошая новость? Плохая новость? Бен не имел представления, что это значит для Фионы. Она просто сидела и ничего не говорила.

– Я еще заказал сравнительный анализ тебя и Патрисии.

Он достал из конверта второй лист и прочел результат. На этот раз он и сам был ошеломлен:

– Вы тоже не родственницы.

Стон Фионы пронзил его до мозга костей. Патрисия обняла ее за плечи.

– Давайте подумаем, что это значит, – сказала она. – Когда мы подумали, что, может быть, твой отец Чандлер-Литтон, мы всего лишь допускали это как предположение, а вовсе не считали, что это обязательно так и есть. Правда?

Фиона ничего не сказала, поэтому за нее ответил Бен:

– Я показал ему альбом с фотографиями вашей сестры. Вернее, я сделал вид, что взял его с собой случайно, а он захотел посмотреть. У меня сложилось впечатление, что он ее узнал. Но он называл ее Тори. Поэтому я попросил дать ваш образец. Для надежности.

– Значит, это был пустой номер, – вздохнула Патрисия. – Но Виктория в детстве всегда называла себя Тори. У них в классе была еще одна Виктория, которую звали Вики, и она ни за что не хотела, чтобы ее с ней путали. Она всегда…

– Эй! – прервала ее Фиона. – Сейчас речь обо мне. Сперва оказывается, что у меня отец – не отец и никто не знает, кто это на самом деле, а теперь выясняется, что у меня нет и матери. Да есть ли у меня вообще на этом свете какая-нибудь родня?

Она яростно опрокинула кухонный стол и умчалась в свою комнату.

Патрисия и Бен в испуге вскочили, глядя ей вслед.

– Не надо ее сейчас трогать, – сказала Патрисия. – Подождем несколько минут.

Бен помог ей навести порядок в кухне.

– Фиона, – позвал он тихо, войдя в ее комнату.