Голос крови

Это была самая удивительная ночь в его жизни. Откуда эта представительница полиции знает Седрика? Возможно, это не связано с ее службой? Бен откашлялся:

– С удовольствием передам. Он очень милый человек… В душе, – добавил он, проклиная себя за выбор выражений.

– О’кей, – вмешалась Фиона. – Если вы оба наговорились о том, кому и как кланяться, не могли бы мы все-таки вернуться к разговору о Чандлер-Литтоне?

Хэпберн встала из-за стола:

– Идите-ка вы домой! Нам всем нужно поспать. А это дело меня не касается. – Она направилась к двери. – Берегите себя и будьте внимательны.

С этими словами она вышла, но дверь оставила приоткрытой.

– Она это мне или тебе? – ершисто спросила Фиона.

– Нам обоим, – сказал Бен.

14

Бен еле успел вовремя подать машину к дому Чандлер-Литтона. Босс «ИмВака» с неизменным портфелем уже выходил пружинистой походкой из дома, он коротко обернулся на ходу, чтобы помахать кому-то (вероятно, жене, которую Бен так ни разу и не видел и которая в понедельник обыкновенно уже была у себя на работе в Лондоне, – обыкновенно, но не всегда), и ловко забрался на заднее сиденье. Бен закрыл дверцу и плюхнулся на водительское место. У него было ощущение, как будто он движется в ватном облаке. В пятнадцать лет проводить ночи без сна было для него не проблемой. В двадцать пять тоже. А вот в тридцать пять стало уже потрудней. Бен где-то читал, что неотвратимый процесс старения начинается в двадцать пять лет. Этим, наверно, дело и объясняется.

Накачавшись кофе с сахаром, он кое-как выдержал поездку от Эдинбурга до Изингтона. Еле-еле выкроилось полчасика, чтобы поспать. Вздремнув, он почувствовал себя чуточку лучше, этого должно было хватить, чтобы продержаться хотя бы следующий час. Всю дорогу до «ИмВака» Чандлер-Литтон непрерывно шелестел бумагами и приглушенно наговаривал что-то на диктофон; по счастью, он ни разу не обратился к Бену, которому приходилось напрягать все силы, чтобы внимательно следить за дорогой. Высадив финансового директора и отведя машину в гараж, он опустился на диван в комнате за швейцарской и заснул. После обеденного перерыва его разбудил охранник Брэди.

– А я знаю, что ты делал вчера ночью, – произнес он шепотом, сделав мрачное лицо.

Бен почувствовал, что белеет как полотно. Тут Брэди расхохотался и никак не мог остановиться:

– Да ну тебя, приятель! Я же просто хотел над тобой подшутить. Но видно, попал в самое яблочко. Что, небось, совесть замучила? Поди, какая-нибудь женщина? О которой не знает твоя старуха?

Брэди все не мог успокоиться и продолжал радоваться своему остроумию.

Если б он только знал, как он прав! И в то же время как это далеко от правды!

– Ты уж никому не говори! – сказал Бен, напуская на себя заговорщицкий вид.

– Да ладно тебе! Мне-то можешь рассказать! И как она тебе?

Бен осклабился:

– А по мне не видно? Будут еще вопросы?

Брэди был впечатлен:

– Ну, мужик! Я-то и не упомню уже, когда такое было, чтобы мне баба целую ночь спать не давала. Хотя, впрочем, помню. В последний раз это было, когда моя старуха выпихнула меня из спальни за то, что я будто бы храплю. Это же надо – чтобы я и храпел! Себя бы лучше послушала! Наверное, себя и услышала, сама себя разбудила, а подумала на меня!

Бен из вежливости посмеялся вместе с ним.

– Ну и? Откуда она? Местная, что ли?

– Из Эдинбурга, – ответил Бен, не погрешив против истины.

Зачем без нужды осложнять дело? Чем ближе ты к истине, тем меньше опасность запутаться во вранье. До сих пор он ничего не наврал. Никто же не говорит о сексе.

– Эдинбург! А где живет твоя старуха? У тебя же есть кто-то. Ты сам мне рассказывал.

Бен кивнул:

– Тоже в Эдинбурге.

– Ну ты даешь! – хмыкнул Брэди. – Каков жук! Хочешь, я угадаю? Спорим, я окажусь прав! Ну? Согласен?

– На что спорим?

Брэди потер подбородок и возвел глаза к потолку, стараясь придумать. После школы он пошел в ВВС, а когда отслужил свое (о причинах, почему он оттуда ушел, Бену было неизвестно), поступил в службу безопасности и с тех пор работал в охране. Брэди с Беном были ровесниками, но у Брэди был уже восемнадцатилетний сын, и он по-прежнему был женат на его матери. Однако счастливым этот брак не казался.

– Давай на один обед в ресторане.

– Ладно. В каком? – Бен даже задержал дыхание, испугавшись, что Брэди сейчас выберет самый дорогой, какой вспомнит.

– Мне давно хотелось от души оторваться в этом самом «Пицца-хат» в Дареме. Один приятель рассказывал. – Брэди даже облизнул губы от удовольствия при одной мысли. – Но как-то все не складывалось.

– Договорились, – с готовностью согласился Бен, не дожидаясь, когда Брэди предложит по-настоящему дорогой ресторан. – Ну так что?

Брэди расплылся в широкой ухмылке:

– Так вот я думаю, – только смотри, без обмана, – ты был в Эдинбурге у этой бесовки, а твоя старуха даже не догадывалась, что ты в городе. Ну что, прав я или нет?

Бесовка – это да!

– Когда идем в «Пиццу»?

Брэди торжествующе помахал вскинутыми вверх руками: