Голос сердца

— Понятно — откликнулась Оля — я почему-то что-то такое и предполагала. Если честно, мне, как девушке, сложно понять этот вид спорта и для меня там слишком много агрессии. Однако я вижу, что тебе он и вправду подходит. Может быть, если бы ты боксом уже не занимался, я бы посоветовала тебе найти для себя нечто подобное.

— Приятно слышать — улыбнулся я, очень довольный в душе, что она именно так расценила мое увлечение — вот если бы и мой отец считал так же как ты, жить было бы гораздо проще!

— А что, он против? — удивилась Ольга.

— Да не то слово! Он считает, что я подвергаю себя и свое здоровье ненужному риску. Говорит, мол, если уж мне так приспичило заняться спортом — ходил бы на тренажеры или бегал по утрам. И ему не понять, что простой бег и таскание тяжестей мне никак не помогут. Вот грушу отдубасить — совсем другое дело: и злость ушла и груша цела.

— Адам, а как же люди, с которыми ты тренируешься? Они тоже остаются целыми и более менее невредимыми после тренировок с тобой? — обеспокоенно спросила девушка.

— Разумеется. — улыбнулся я — Во-первых, в боксе существует такая вещь как шлем. Он защищает голову — одну из самых уязвимых частей тела, сильное повреждение которой может привести к трагическим последствиям. Во-вторых, я участвую в спаррингах не с беззащитными заморышами — это достаточно тренированные парни, которые могут за себя постоять. А в третьих, за нами постоянно приглядывает тренер, чтобы не сломали друг дружке больше, чем нужно. Видишь, все намного безопаснее, чем обычные уличные драки.

— И почему тебе не попробовать объяснить все это отцу? — спросила Соколова, мягко улыбаясь.

— Потому, Оль, что он не станет меня слушать. Ему абсолютно без разницы какие доводы я приведу и насколько они разумны. Главное для него — что это был мой личный выбор без его участия и одобрения, а значит, никакие оправдания не заслуживают его драгоценного внимания. Да и не хочу я перед ним оправдываться, больно надо! Я уже взрослый и сам могу решить, что для меня лучше! — раздраженно ответил я.

— Ладно, ладно, не заводись. Я же просто спросила. Вижу, что это больная тема, не будем больше ее трогать. А вот скажи, у тебя на родине были какие-то увлечения, раз уж боксом ты занялся только здесь? — постаралась перейти на другую тему девушка.

— Нет, не было. В основном гулял с друзьями: летом ходили в походы в горы, зимой — катались на лыжах с отвесных спусков, в хоккей играли. Но чаще всего мы просто дурачились, слонялись без дела.

— Угу, ясно — задумчиво пробормотала Соколова и надолго замолчала, позабыв про свой остывший чай и яблочный пирог. Я решил вернуть ее к реальности и спросил:

— Оль, о чем ты думаешь? У тебя есть еще ко мне вопросы?

— Да так, раскладываю по полочкам полученную информацию — шутливо улыбнулась она мне — вопросы, конечно, еще остались. Но сейчас я не могу их толком сформулировать… Может попозже задам.

— Отлично! — обрадовался я — моя очередь. Ты помнишь, что обещала рассказать мне о своей семье?

— Помню, конечно — вздохнула Оля и сразу напряглась — что ты хочешь узнать?

— Все — просто ответил я и приготовился слушать.

— Нет, ты поточнее сформулируй — запротестовала девушка — а то мне придется рассказывать начиная с рождения моих бабушек и дедушек. Или и это тебя тоже интересует? — лукаво спросила она.

— Нет, пожалуй, это оставим на потом — сбавил я обороты — расскажи про вашу семью в настоящее время. Какие у тебя родители, как вы живете?

— Ну ладно, слушай — видно было, что девушка сосредоточилась — В нашу семью кроме меня еще входят мама, ее родители и моя младшая сестра Надя. Мы все живем дружно и практически никогда не ссоримся. А если возникает спорный вопрос, пытаемся как-то договориться и найти компромисс. Все у нас кроме меня и Нади работают, мама так даже на трех работах. Мое обучение родня тоже считает за определенный вид работы. Самая большая проблема нашей семьи — это то, что Надя — очень больна. — Ольга печально вздохнула — короче, она инвалид. По состоянию здоровья ни в какой детский садик, школу или прочие подобные заведения для детей она ходить не может. Поэтому нам приходится подстраиваться друг под друга и согласовывать наши графики работ, чтобы дома все время кто-нибудь оставался с Надей. Вот такая вот история… — вымученно улыбнувшись, подвела итог своему рассказу девушка и принялась за свой пирог.

Я задумчиво разглядывал Соколову. Ей было явно неуютно под моим взглядом. Интересно, почему она так нервничает, когда рассказывает о своей семье? Наверное, ухаживать все свободное время за сестрой-инвалидом не очень-то приятно, скорее даже наоборот. Но почему она так стесняется об это рассказывать? Ей-то это идет не в минус, а в огромный плюс: ко всем достоинствам прибавим еще и сострадательность, ответственность, терпение и умение ставить интересы других выше своих собственных. Прямо не девушка, а настоящие сокровище!

Тут Ольга оторвалась от размазывания пирога по тарелке (бедный пирог!) и посмотрела мне в глаза:

— Спрашивай дальше, Адам. Я же вижу, у тебя еще остались вопросы, не так ли?