Голос вождя

Холява ощерился, показывая отсутствие двух передних зубов, схватил Свету за воротник хламиды и рывком приподнял с пола. Ткань затрещала, женщина приглушенно пискнула. Я дернулся, чтобы вскочить, но стоящий рядом немец просто наступил мне ботинком на рану на бедре. Буквально взвыв от боли и бессилия, я вжался в мокрую стену.

— Яка гарна дівчина! Які тітьки, які стегна! Ох, ти ж моя солоденька![33] — заворковал ефрейтор, деловито ощупывая Светины ягодицы.

— Фак офф, бэстард! — почему-то по-английски выкрикнула Светлана.

И тут у меня в мозгу словно реле щелкнуло.

— Поручик Птицын, немедленно прекратите этот балаган! — презрительно-ледяным тоном не-громко сказал я. — Как вы смеете так обращаться с женой офицера русской императорской армии?!

Гауптман вскочил, опрокинув свой «трон».

— Что? Что вы сказали?!

— Прочистите уши, поручик! Они явно забиты салом на службе у колбасников! Или вы разучились понимать человеческую русскую речь? — небрежно обронил я.

Могучим усилием воли Фогель (или все-таки Птицын?) взял себя в руки.

— Мыкола, оставь ее! — скомандовал он своему клеврету, уже начавшему задирать на Светлане юбку.

— Не займай, панич! — отмахнулся Холява. — Я тільки у смак увійшов![34]

— Гефрайтер, команд цурюк![35] — рявкнул на оборзевшего ефрейтора гауптман.

Холява нехотя отпустил женщину и сделал шаг назад.

— Пшел вон отсюда, хохляцкая морда! — визг-ливо выкрикнул офицер. — Сгною в караулах, скотина!

Мыкола словно сдулся — и без того узкие плечи обвисли, лицо приобрело выражение обиженного ребенка, у которого отобрали надкусанную пироженку. Шаркая ногами по бетону, ефрейтор убрел в темноту.

— Поручик, вы негодяй и мерзавец! — дрожащим голосом сказала Света. — А ваши люди — животные!

— Прошу прощения… мадам! — галантно улыбнулся гауптман. Он, похоже, уже полностью пришел в себя. — Но вы ведь не представились! А ваш вид… больше подобает прачке!

— Я — князь Виталий Дмитриевич Охлябин. Последнее звание в русской императорской гвардии — капитан, командир роты лейб-гвардии Волынского полка, — я отчаянно блефовал, пользуясь общеизвестными для жителя России XXI века историческими сведениями. — Последнее звание в войсках верховного правителя России адмирала Колчака — полковник. Последняя должность — начальник штаба корпуса генерала Каппеля. А это моя жена и соратница — Светлана Алексеевна…

— Урожденная баронесса фон Глейман! — подыграла мне Света.

Гауптман переваривал поступившую информацию почти две минуты.

— Прошу прощения, господа… Меня зовут Александр Сергеевич Птицын. Последнее звание в Добровольческой армии — поручик, — медленно произнес офицер. — Не понимаю, как вы угадали звание и фамилию…

— Элементарно, поручик! — усмехнулся я, потихоньку ОТТАИВАЯ — похоже, что моя импровизация удалась. — Просто сопоставил кое-какие наблюдения.

— Но что вы делаете у большевиков? — взвился Птицын.

— Мы прибыли по заданию Харбинского отделения РОВСа[36] для оказания помощи нашей Родине в борьбе с агрессором! — веско припечатал я. — А вот что русский офицер Птицын делает на службе у вонючих колбасников?

— И много вас таких? — спросил гауптман, проигнорировав мой вопрос.

— Достаточно для того, чтобы оказывать значительное влияние на текущую фронтовую обстановку!

— Так вот в чем дело! — Птицын поправил свой «трон» и обессиленно рухнул на него, утирая с лица выступившую испарину. Эк его, бедолагу, вштырило — прямо любо-дорого глядеть! — Теперь мне многое становится ясным! А мы гадаем — кто такой генерал Бат и откуда он взялся? Ведь не было в рачьей-собачьей[37] такого офицера, не было!

— Вот не было, не было, а теперь есть! И воюет он вполне успешно — наверняка ваши хозяева сполна ощутили последствия его действий на своей шкуре! — с улыбочкой произнес я.

— Перестаньте меня подначивать… князь! — скривился Птицын. — Немцы мне не хозяева! Просто на данном этапе наши цели совпадают!

— Ага, так вы, вероятно, находитесь в плену иллюзии, что после победы над большевиками немцы вернут вам ваше поместье? Или что у вас там было — спиртовой заводик в Малороссии?

— Александр Сергеевич! — подала голос Света. — Я попрошу у вас прощения за то, что назвала вас негодяем и мерзавцем, если вы начнете вести себя как положено культурному человеку!

И Светлана демонстративно повела плечами, показывая, что связана.

— Ах да! — Птицын даже по лбу себя хлопнул. — Простите! Сейчас! Гефрайтер, лоз зи унд бринг эйн пар кистен![38]

— Яволь, херр гауптман! — ответил так и стоящий рядом со мной немец.

Судя по отсутствию у ефрейтора хоть какой-то реакции на перипетии нашего интересного разговора, на русском он знал только слово «Молчать». Сняв с нас веревки, немец принес из дальнего угла подвала пару деревянных ящиков. И снова застыл рядом как истукан.

— Вот только, Светлана Алексеевна, впредь попрошу обращаться ко мне «херр гауптман» или «херр Фогель»!

— Как скажете, херр гауптман! — кротко ответила Света. Но голосок у нее буквально звенел…

Усевшись с относительными удобствами, я начал массировать запястья, а Света первым делом поправила одежду и волосы.