Голоса времени. От истоков до монгольского нашествия (сборник)

58. Обращение Илариона к образу «сладости книжной» примечательно. Во-первых, это место перекликается с текстом Жития Константина. В нем о речи первоучителя хазарский правитель сказал: «Все как подобает говорил и досыта насладил всех нас медвяной сладостью слов святых книг (Сказания о начале славянской письменности. М., 1981. 83). Преемственность славянской книжной традиции, идущей от Константина и Мефодия, очевидна. Во-вторых, образ «сладости книжной», которой «преизлиха насытились» те, к кому обращена речь Илариона, служит основной характеристикой окружения князя Ярослава – основателя школьного образования на Руси. Эпоху Ярослава, получившего прозвище «Мудрый», отличает культ Софии, мудрости, что находит выражение и в храмовом строительстве – София Киевская, Новгородская и др. Значительно позже чтение книг стало характеризоваться как «прелесть», «прельщение», «грех».

62. Название «Слово о Законе и Благодати» укоренилось в традиции. Однако оно условно. Сам Иларион обозначил жанр произведения – повесть (поведать, повествование). С этим «самоназванием» сопоставимы и «Повести временных лет» – здесь множественное число, что естественно для летописи как собрания многих повествований. Сопоставимо и определение жанра в «Слове о полку Игореве»: «Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудныхъ повестии о плъку Игореве». В древнерусском языке слово

повесть часто применялось в значении «сказание, рассказ» (см. Срезневский. Материалы…).

65. Слово стень можно переводить как сень или как тень.

В традициях перевода Ветхого Завета обычно сень Всевышнего, или тень смертная. В посланиях апостола Павла Закон, завет Закона – «тень будущего» (Кол. 2, 17), «образ и тень небесного» (Евр. 8, 5), «тень будущих благ» (Евр. 10, 11). В ветхозаветных текстах: «стень грядущих» (Кол. 2, 17), «иже образомъ и стени служат небесных» (Евр. 8, 15), «сень бо имыи законъ грядущихъ благ» (Евр. 10, 1). Таким образом, в содержательном отношении

стень – прообраз, отражение, «привидение» будущих благ, благодати.

Антитеза «тень» – «истина» в эллинистической литературе началась с Платона. Как распространенный стилистический прием отмечается у христианских авторов – Ефрема Сирина и др., известных в славянских переводах. У Илариона антитеза «стень» – «истина» всегда соответствует противопоставлению Закона и Благодати. В Прологе 1677 года говорится о том, как Агрип, увидев сына, воскликнул: «О, чадо мое, Василие! Се ныне тя зрю воистину, ты ли еси сынъ мои, или стень (призракъ) мне тобою кажется?» В сборнике П. Симони, среди поговорок XVII века, приведена такая: «Вор что заецъ, и стени своей боится».

66. Слово образ

в древнерусском языке многозначно. Здесь значение ближе к современному «прообраз». Далее изложение разворачивается в противопоставлении символов Агари и Сарры, точно соответствующем антитезе Закона и Благодати. Имя Агарь в древнееврейском имело значение «чужеземец». В древнерусском агаряне – «мусульмане», см. Сл. РЯ XI–XVII вв. У Илариона рабыня, служанка Агарь – пребывающая под Законом. Имя Сарры – символ свободы. Подробно противопоставление раскрыто в Послании апостола Павла к галатам, Гал. 4, 22–31. Здесь Агарь соответствует «нынешнему Иерусалиму», находящемуся с детьми своими в рабстве, а Сарра символизирует свободный, «вышний Иерусалим». Название Иерусалим имеет символическое значение – «дом мира», «жилище мира» (этимологи указывают на возможность первоначального значения – «дом из камня»). Противопоставление земного Иерусалима, разрушенного римлянами (это толковалось как Божья кара за преступление иудеев), и «вышнего», то есть небесного Иерусалима (символ рая) – распространенный в христианской литературе образ. Имя Сарры символизирует также силу веры (Евр. 11, 11). Стилистически чрезвычайно интересно параллельное повествование об Агари и Сарре и их сыновьях Измаиле и Исааке, с одной стороны, и истории Христа – с другой. В тексте и в переводе этот параллелизм мы обозначили графически, выделив повествование об Агари и Сарре отступом.

69. Вряд ли и эта строка может служить аргументом в пользу отнесения «Слова» Илариона к жанру письменных посланий, так как представляет собой цитату. В Евангелии: «чты и да разумеваеть» (Мф. 24, 15) – Остр. Ев.

71–73. Парафраза новозаветного текста, «предуведена убо прежде сложениа мира, явлына же ся въ последняа лета васъ ради», в совр. переводе: «Предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для нас (1 Петр 1, 20).

74. Ср. в ветхозаветном тексте: «Бяше же Сара неплоды и не ражаше детей» (Быт. 11, 30), в совр. переводе: «И Сарра была неплодна и бездетна».

75. Ср.: «рече же Сара къ Авраму: се заключи мя Гь не раждати» (Быт. 16, 2). Здесь и ниже (81) заключити переведено «обречь», хотя возможно было бы оставить «заключена была», «заключил меня Господь…»