Голова королевы. Том 1

— Да, вы правы, вы можете меня только презирать, — воскликнул граф Сэррей, вскакивая с пола. — Но вы ошибаетесь, если думаете, что я могу носить в своем сердце чей-нибудь другой образ, а не ваш. Вы открыли мне глаза, и я вижу теперь, как я был глуп и слеп. Вы отталкиваете меня — я подчиняюсь вашей воле, но уверяю вас, что те муки, которые я стану испытывать вдали от вас, будут гораздо чувствительнее, чем терзания пытки, которой вы пугали меня. Прощайте, ваше величество! Вы больше не увидите меня, и если вам придет когда-нибудь в голову мысль, что я оскорбил вас, то вы можете успокоить себя тем, что жестоко отомстили мне за эту обиду.

С последними словами Роберт хотел уйти, но вдовствующая королева удержала его.

— Роберт, — прошептала она, — я все прощу, если увижу, что могу верить вам, что вы действительно забыли Марию Сэйтон и хотите принадлежать мне.

— Душой и телом! — пылко воскликнул Сэррей, опускаясь на колени и охватывая руками стан вдовствующей королевы. — Если вы — демон-искуситель, я продам вам свою душу, отрекусь от ее спасения и готов собственной кровью подписать свое отречение.

— Так вы могли бы серьезно полюбить меня? — спросила королева полусомневающимся тоном.

— Испытайте меня, ваше величество, и если окажется, что я лгу, то прикажите вашим слугам вздернуть мое тело на виселицу.

— Роберт, — нежно проворковала вдовствующая королева, обнимая шею графа, если кто-нибудь настолько полюбит меня, что будет готов отдаться мне всей душой и телом, если кто-либо не побоится умереть за меня, не испугается пересудов и насмешек, то я сделаю такого человека самым счастливым на земле, я разделю с ним королевскую корону.

— Приказывайте! — воскликнул Роберт, сверкая главами. — Скажите, что нужно делать? Хотите, чтобы я убил регента и подготовил к восстанию благородных шотландцев?

— Ты способен это сделать, Роберт? — спросила Мария Лотарингская.

— Я все, все сделаю! Приказывайте! — воскликнул Сэррей, прижимая к губам ее ладони.

— В таком случае я посвящу тебя в свои рыцари! Преклони колени! Я надену на тебя знаки моего ордена, — улыбаясь, проговорила королева и, отстегнув бант со своей кружевной косынки, прикрепила его к плечу Роберта. — Теперь скажи мне, что тебе сообщил посланный регента, — продолжала она, — у тебя не должно быть от меня тайн.

Роберт с ужасом взглянул на вдовствующую королеву, которая с улыбкой требовала от него бесчестного поступка. Только теперь Сэррею стало ясно, какую ошибку он сделал в порыве страсти.

— Ты колеблешься? — с укором проговорила королева, приподнимаясь с места и снова, как бы случайно, спуская накидку со своих плеч. — Ведь ты только что уверял, что принадлежишь мне душой и телом, и уже колеблешься? Ведь ты поклялся мне в беспредельном послушании!

— Но еще раньше я присягнул регенту хранить его тайну, — возразил Роберт. — Я могу убить регента по вашему желанию, но не имею права нарушать клятву.

— У тебя честная душа, Роберт, — растроганным голосом заметила королева. — Но если бы ты только знал, как и ненавижу регента!… Я вся дрожу, когда слышу его имя! Одной его смерти для меня мало. Я хочу сначала низвергнуть его, уничтожить, оскорбить, как самого низкого человека, а затем только убить. Бели ты исполнишь это, разве любовь королевы менее ценна, чем слово, данное негодяю, который воспользовался твоей юношеской неопытностью и восторженностью для своих личных целей? Разве не более благородно защищать слабую женщину, чем в союзе с сильным мужчиной нападать на нее и шпионить за ней? Если ты даже нарушишь свое слово, данное регенту, то и в этом нет никакого бесчестия. Ведь ты обещал регенту свое содействие, не зная еще того, что он потребует от тебя. Ты поклялся ему в верности, думая, что участвуешь в рыцарском поступке, а не в мошеннической проделке.

— Я дал клятву регенту защищать вашу дочь от козней Генриха Восьмого, — возразил Роберт. — Скажите мне, ваше величество, что вы не ведете переговоров с англичанами, и тогда я без колебаний перейду на вашу сторону.

— Я не принимаю никаких условий, Роберт, — ответила королева, — мне нужно повиновение, слепое повиновение, иначе я не поверю твоей любви. Я вижу, впрочем, и без того, что ты не любишь меня. Для Марии Сэйтон ты готов был пожертвовать своей честью, а для меня не можешь! Уходи отсюда, я не признаю торга. Кто хочет покоиться в моих объятиях, тот должен принадлежать мне всецело, а не наполовину. Ты — холодный, расчетливый любовник, Ты взвешиваешь свое чувство, вместо того, чтобы сгорать от страсти; ты торгуешься там, ще каждый с радостью отдаст все, что имеет. Уходи, я не хочу больше ничего от тебя.

— Ваше величество!… клянусь вам… — пробормотал Роберт.

— Вон! — она резко прервала его, вскакивая с места, и останавливаясь перед коленопреклоненным молодым человеком в виде разгневанной богини. — Тебе, верно, хочется, чтобы я позвала своих людей и приказала вывести тебя отсюда?

Роберт задрожал от угроз королевы и, задыхаясь от страсти, охватил руками ее колени.