Голова королевы. Том 2

Девушка, слушая мать, попыталась сдержать горькие слезы.

— Во всяком случае ты можешь всецело рассчитывать на меня, — продолжала маркиза, — я всегда буду готова стать тебе опорой и помощницей!

Эстер подняла свое заплаканное личико, и взгляд ее больших темных глаз впился в мать.

— Но к чему я должна повиноваться желаниям человека, которого ничто не связывает со мной? — спросила она.

— Дитя мое, — испуганно вскрикнула мать, — разве ты забыла?.. Да что стало бы с тобой, что стало бы со мной, если бы лорд мог хотя бы только заподозрить нас?

— Это правда, мама… Я не хочу упрекать вас, но не могу не сказать, что мне приходится жестоко платить за ваш грех.

— Ты не права, моя девочка! Ведь тебе приходится просто испытать на себе ту же участь, которая когда-то была моим уделом. Наша любовь направлена на слишком ничтожных людей, и как Марона не мог выступить открыто соперником сэра Спитты, так и Джон Гавиа не может тягаться с лордом Лурганом. Но если лорд Лурган и будет твоим супругом, то верный Джон все-таки останется твоим любовником!

— Мама, мама! — с упреком в голосе сказала Эстер. — Та мораль, которую вы проповедовали мне когда-то прежде, звучит совсем иначе, чем то, что вы говорите мне теперь!

— Дитя мое, неужели же ты хотела бы, чтобы я заставила твое сердце подчиниться насилию?

— Конечно, нет! Но я хотела бы отречься от лорда, пусть и он тоже оттолкнет меня от себя, и тогда я буду иметь право последовать за Джоном в его хижину!…

— И обречь мать на стыд и позор!… Не так ли, глупая мечтательница?

— Ни за что на свете, мама!

— Конечно, до известной степени твое уважение ко мне несколько уменьшилось по моей же вине, но потерпи только немного и ты по-прежнему будешь уважать меня.

— Я была очень напугана, мама, но так или иначе, а я — ваша дочь и, несмотря ни на что, должна уважать в вас свою мать, а сердечное доверие, которым вы меня почтили, заставляет забыть любую вашу ошибку.

— Благодарю тебя, дитя мое!

— Но и вы совершенно забываете, до какой степени Джон необуздан в своей страсти! Он, чего доброго, способен…

— Успокойся! Я только что имела длинный разговор с Джоном Гавиа. Он — очень разумный человек и будет тебе верным другом под видом слуги. С этой стороны тебе нечего бояться. Ты будешь даже счастливее меня в этом отношении.

— Значит, Джон доволен?

— Нет, он не доволен, но достаточно рассудителен, чтобы понять, что возможно и что невозможно.

— Бедный Джон!

— Бедная Эстер!

Молодая девушка вздохнула.

Маркиза склонилась к уху дочери и прошептала:

— Если ты, Эстер, будешь послушной, то я дам тебе возможность провести часочек с твоим возлюбленным в моем будуаре перед тем, как ты отправишься со своим супругом в его дом.

Лицо девушки покрылось темным румянцем. Мать пошла к двери и на пороге снова обернулась, игриво погрозив дочери пальцем.

Эстер позвонила горничной и приказала приступить к подвенечному туалету. Та первым делом взялась причесывать ее пышные волосы.

Снаряжение к венцу продолжалось без перерыва от двух до шести часов пополудни. Наконец все было готово, не хватало только миртового венка, который должна была прикрепить сама мать.

— Оставьте меня, — сказала невеста служанкам, — и попросите маму, чтобы она пришла ко мне.

Горничные, на болтовню и возгласы восхищения которых Эстер за все время не обмолвилась ни словом, удалились.

Но прошло много времени, а мать все не шла.

Вдруг в замке послышался шум, о котором уже говорилось, и в тот же момент маркиза буквально ворвалась в комнату дочери.

— Эстер! — закричала она, ломая руки. — Спаси меня, себя и его.

— Что случилось, мама?

— Капитан здесь… Его узнали…

— Несчастный!

— Я в отчаянии… Эстер, спаси своего отца! Наверное, он явился для того, чтобы незаметно присутствовать при твоем обручении.

— Неужели? — простонала девушка.

Беспомощность матери, казалось, заразила и ее. Шум снаружи становился все сильнее, пока он внезапно не прекратился и послышался голос лорда.

Эстер вдруг воспрянула духом, она, по-видимому, быстро пришла к какому-то решению.

— Да! — сказала она. — Я спасу вас, его и себя, мама! Я не надену тяжелых оков, а останусь свободной, не скомпрометировав вас!

Девушка торопливо вышла из комнаты, еще более перепуганная мать последовала за нею.

И слова Эстер, обращенные к нарушителю спокойствия, ошеломили всех.

А неистовство стихии только на миг могло остановить взрыв разбушевавшихся страстей.

— Возлюбленный? — крикнул лорд Лурган.

— Возлюбленный? — зарычал Спитта, покрывая голосом грохот грома. — Прочь отсюда все! Вам здесь нечего делать! Вон!

Лакеи, сбежавшиеся на крик, быстро исчезли с глаз долой.

— Я здесь тоже лишний, сэр! — возмутился Лурган.

— Останьтесь, милорд! — ответил Спитта. — Если не для того, чтобы повести к алтарю невесту, так чтобы отомстить за оскорбление, которое в большей степени нанесено вам, чем мне. Леди, уберите вашу дочь! — крикнул Спитта маркизе, а затем обратился к ворвавшемуся человеку: — Теперь я еще раз спрашиваю вас: кто вы такой?

Маркиза замялась, ее дочь, дрожа, оставалась в объятиях незнакомца, который поднял голосу и властным голосом сказал: