«Дорогая моя, жизнь моя! Не жди меня! Я не имею возможности воспользоваться предстоящей охотой, чтобы повидать тебя после столь долгой разлуки. Мои средства не позволяют принять участие в охоте, и я нахожусь в таком положении, что даже не имею возможности показаться днем на улице. Придумай другой способ осуществить наше свидание. Я охотно отправляюсь пешком в одно из владений твоего отца, так как сгораю желанием увидеться с тобой. Навеки твой Персон».
Вероника глубоко вздохнула и поникла головой. Письмо выпало из рук, и несколько слезинок украдкой скатились по ее щекам. Трудно было сказать, что происходило в ее душе. Но во всяком случае слезы свидетельствовали о том, что она небезразлично относилась к судьбе человека, написавшего ей это письмо.
Девушка долго сидела в таком положении, пока в замок не стали съезжаться гости. Хозяин принимал их всех на веранде, а в восемь часов пригласил в столовую к завтраку.
Небольшой ручеек, протекавший через парк Бэллинэгема, извивался по краю луга, направляясь к незначительной возвышенности. Там он круто сворачивал под прямым углом. На этом повороте ручья была расположена вторая деревня, принадлежавшая имению.
Самым высоким строением там была мельница. Это здание не отличалось красотой, но все же могло считаться лучшим во всей деревне, так как все остальные можно было назвать не более как хижинами. Между некоторыми из них стояли крытые навесы.
В это утро все взрослые обитатели деревни, запасшись разного рода инструментами и собираясь на работу, сошлись на площади и обменивались впечатлениями о прошумевшей грозе. Вскоре перед зданием мельницы появился рослый пожилой человек в сопровождении нескольких молодых людей, и все они, казалось, хотели присоединиться к собравшимся. Но вдруг пожилой — мельник по имени Бруф — смутился: он увидел человека, поспешно направлявшегося к деревне по берегу ручья.
— Управляющий! — пробормотал мельник.
— Бастиан! — воскликнули другие. — Чего этому дьяволу здесь нужно?
— Послушайте, Бруф, — крикнул Бастиан, — плохой порядок у вас, я вижу, мне придется сменить вас!
— Я делаю, что могу, сэр, сомневаюсь, чтобы кто-либо другой на моем месте действовал бы успешнее меня! — ответил старик, сняв шляпу.
— Что значит это сборище? — резко крикнул Бастиан.
— Мы собирались приступить к полевым работам после вчерашнего дождя.
— Никаких работ не будет! Милорд сегодня охотится, а вы должны сгонять дичь из леса к реке Ларгане.
— А как же полевые работы? Ведь две недели была засуха, и мы ничего не делали!… Мы потеряем лучший день и принесем ущерб и себе, и лорду, поля-то останутся невозделанными.
— Никаких возражений! Соберите всех, от мала до велика, площадь выгона должна быть обширная, поняли вы?
— Да, сэр! — ответил мельник.
Во время этих переговоров из дома при мельнице вышла молодая девушка и направилась к навесу.
Девушка была очень красива. По ее сходству с мельником сразу было видно, что она — его дочь.
При ее появлении Бастиан повернулся к ней со странной улыбкой и, подойдя к ней ближе, заговорил:
— А, мисс Анна! Драгоценный перл среди булыжников, ангелочек, приветствую тебя!
Анна покраснела до корней волос и ускорила шаги.
Но управляющий загородил ей дорогу и взял девушку за подбородок.
Мельник замер, его лицо также густо покраснело. Один из молодых людей под навесом сделал порывистое движение в сторону Анны.
А она не решилась уклониться от любезностей Бастиана, и он обнял ее левой рукой за талию и хотел было поцеловать ее розовые губки. Но в это время возбуждение молодого человека дошло до крайнего предела, он одним прыжком очутился перед нахалом и с такой силой толкнул его в грудь, что тот отшатнулся.
Собачья душа! — крикнул он. — Я много могу снести, но этого не потерплю!
— Черт возьми! — воскликнул управляющий, торопливо подхватывая упавшую плетку.
Анна с криком бросилась в дом. Старик-мельник нерешительно приблизился к управляющему, все же остальные свидетели происшедшего онемели от ужаса и удивления перед мужеством парня, восставшего против гнета и унижения всего общества.
Управляющий поднял плетку — эмблему своей силы — и хотел было броситься на дерзкого и ударить его, но опомнился, оглядевшись вокруг. Он был один, и его наглость могла бы раздразнить даже таких забитых людей, какими были несчастные арендаторы земель лорда Бэллинэгема.
— Ступай, Вилль! — проговорил наконец старик молодому человеку, заступившемуся за его дочь.
Но в тот же момент Бастиан крикнул:
— Стой! Связать молодца и доставить в замок. Ты, Бруф, отвечаешь за него своей головой. Ну, а теперь к делу. Если вы не скоро соберетесь в путь, то вам придется почувствовать на себе властную руку милорда.
С этими словам Бастиан удалился.
— Вилль, я должен отправить тебя в господский дом, — сказал Бруф, — но я поговорю с леди Вероникой, быть может, она заступится. Не хочу ни в чем упрекать тебя, но помни, сопротивление не приведет ни к чему.
Билль пробормотал со вздохом:
— Сопротивление — приведет, но один в поле — не воин.