Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

– А нельзя ли мне… Нет ли возможности поговорить с кем-нибудь о Коре Митчелл? О подробностях ее ареста и о прочих деталях.

У старшей надзирательницы на все имелся ответ, но теперь и она ненадолго призадумалась.

– У нас есть официальные документы по этому поводу, но, думаю, не они вам нужны. Я знаю одну заключенную, которая, быть может, окажется для вас полезна. Тюрьма ведь в известном смысле похожа на маленький городок. Она отсидела уже тридцать пять лет. И заниматься ей совершенно нечем, кроме как собирать слухи и сплетни о своих соседках по тюрьме. Желаете побеседовать с ней?

– Мне это просто необходимо.

Мисс Уэбб порылась в другом шкафу и достала еще пару карточек. Это было своего рода личное дело Коры Митчелл-Ласки. Я с особым вниманием вгляделся в фотографию. Ее сделали двадцать лет назад, и преступная сестра мистера Митчелла выглядела на ней молодой, несколько вульгарной женщиной с копной взъерошенных волос. В ее лице мне увиделись до боли знакомые черты, но я сразу понял, что поразило меня вовсе не сходство с братом. Нет, эти глаза, этот упрямый, грубовато очерченный рот – ничего подобного во внешности мистера Митчелла не наблюдалось. Они напоминали… Кого же?

До меня донесся голос начальницы:

– Как только будете готовы, доктор, я отведу вас в нужную камеру.

Я вернул карточки мисс Уэбб и последовал за ней через другую дверь длинным темным проходом, который в противоположном конце упирался в стальную решетку. Сотрудница охраны открыла ее для нас, и мы вошли в коридор с многочисленными камерами вдоль обеих стен. Затем, миновав еще одну решетчатую дверь, оказались в просторном зале.

– Это самый центр тюрьмы, – объяснила старшая надзирательница. – Здание построено по принципу колеса, где коридоры с камерами образуют как бы спицы, а это – ось, к которой они сходятся. Видите эти зеркала? Они установлены так, чтобы охрана могла наблюдать за всеми коридорами одновременно.

Потом она показала мне рабочие помещения. Камеры, превращенные в парикмахерские, мастерские, где плели корзины, прачечную. Здесь всем управляли сами заключенные. Многие украшали свои камеры росписями отбывавших срок художниц-любительниц, которые разрисовывали целые стены роскошными изображениями садов или даже каналов Венеции с гондолами. Почти все женщины, которых я мог видеть, так или иначе занимались своей внешностью. Они смотрелись в зеркальца, расчесывали коротко остриженные волосы, подпиливали ногти или полировали обувь. И было что-то неизъяснимо гнетущее в этом бессмысленном нарциссизме.

– Между прочим, – заметила начальница, – та женщина, к которой я вас веду, – особа весьма примечательная. Ее зовут Рут Мэллори, и занятно, что родом она из небольшой деревни в окрестностях Мыса Талисман. Тридцать пять лет назад она отравила своего мужа ради его страховки в тысячу долларов. Причем преступление было совершено жестоко и совершенно хладнокровно.

Она остановилась перед одной из камер и, сильно толкнув, открыла массивную дверь. Я последовал за ней, ожидая встречи с самим воплощением зла. Но увидел лишь двух премилых старушек. Одна из них вязала, вторая вышивала подушечку для булавок. Задняя стена камеры была расписана в виде сельского сада с множеством роз, лилий и маков. Украшениями для других стен служили аккуратные вышивки.

– Доброе утро, Дорис. Доброе утро, Рут, – поздоровалась с ними начальница тюрьмы. – А к тебе, Рут, я привела посетителя.

Рут Мэллори – мужеубийца – оторвалась от вязания. Ее седые как снег волосы были собраны в пучок, как это было модно более тридцати лет назад. Лицо казалось румяным и даже не слишком морщинистым. Глядя на нас, она улыбнулась, напоминая несколько идеализированный портрет доброй бабушки.

– Это всегда такое удовольствие повидаться с кем-то, кто пришел с воли, – сказала она мягким, чуть дрожавшим голосом.

– Я хочу, чтобы вы прошли в мой официальный кабинет, Рут, – распорядилась начальница. – Доктору Уэстлейку необходимо кое-что выяснить, и, как мне кажется, ты можешь ему помочь.

Старушка оживилась и заулыбалась, как маленькая девочка, получившая неожиданный подарок. Взяв с собой свое вязание, она нетвердо поднялась на ноги, помахала рукой своей подружке – такой же милой старой женщине (которая, возможно, зарубила топором собственную мать) – и последовала за нами в коридор.

Старшая надзирательница провела нас в просторную, но скудно обставленную комнату, куда вела дверь из центрального холла. Когда мы уселись в кресла, она предложила старушке сигарету.

Рут Мэллори была в шоке.

– Никогда в жизни не курила и не употребляла алкоголь, начальница, – сказала она с чувством собственного достоинства, а потом обратилась ко мне: – Сейчас я вяжу свитер для внука. На следующей неделе он женится. Это будет мой свадебный подарок.

– Прекрасно придумано, – сказал я с чувством неловкости, потому что ничего другого в голову не приходило.

– Так вот, Рут. Доктор Уэстлейк приехал из Мыса Талисман. Его интересует Кора Митчелл. Верно я говорю, доктор?