Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы

– Очень профессионально, – сказал я. – Но после того, как ее взяли, Кора продолжала упрашивать вас разрешить попрощаться с телом отца. Вы знали ее еще ребенком, вам было Кору немного жаль. Она оказалась прочно закована в наручники и не могла совершить побег. И потому, вопреки возражениям брата, вы позволили ей подняться наверх и взглянуть на тело покойного отца. Верно?

На лице Барнса появилось несколько растерянное выражение, словно его вдруг стало волновать, зачем мне понадобились такие подробности.

– Конечно. Я решил, что можно проявить к ней немного гуманности. Она держалась с достоинством и все такое. Митчелл, понятное дело, пришел в бешенство, но только он всегда раздувал из мухи слона. И я сказал: о’кей. Мы все поднялись на второй этаж. Кора между нами двумя в наручниках и Митчелл.

– А когда вы поднялись наверх, там у гроба старика Митчелла как раз возился похоронных дел мастер, занимаясь тем, чем ему и положено, верно? А мастером был известный нам всем мистер Ашер.

– Ашер? – вдруг резко переспросил Гилкрайст.

– Да, точно. Ашер там присутствовал, – подтвердил Барнс. – Но стоило Коре увидеть гроб и все прочее, как она стала умолять снять с нее ненадолго наручники. Ей невыносимо было прощаться с отцом в «браслетах» и с двумя копами по бокам. Так она выразилась. А раз уж я ей немного сочувствовал, то решил, что большого вреда не будет. И снял наручники. Ведь ни я, ни второй полицейский, ни Митчелл, ни Ашер комнату не покидали. Мы встали как бы уважительно вокруг и позволили ей подойти к гробу.

Я пристально посмотрел на него.

– Надеюсь, вы не сводили с нее глаз?

– Само собой, а то как же! Это получилось очень трогательно, доложу я вам. Она сначала просто стояла у гроба и молчала. А потом вдруг наклонилась и поцеловала старика. Все вместе не заняло и минуты. Затем она вернулась к нам. Очень бледная и серьезная. Так ни слова и не вымолвила. Только протянула руки, чтобы снова надели наручники. Мы ее опять сковали и увезли к себе в участок. Так закончилась история Коры.

– А сразу после этого крышка гроба старого Митчелла была забита. Позже его отвезли на погост при старой церкви и похоронили. – Я повернулся к Суини: – Вот и вся картина. Выглядит не слишком сложно, правда? Я попросил вас допустить тот факт, что бриллиант был у Коры по прибытии в Талисман. Но камня точно не оказалось при ней, когда ее доставили в полицейский участок. Где она могла его спрятать? Есть только одна вероятность, не так ли? На Коре были наручники все время, за исключением кратких секунд, когда она находилась рядом с гробом, склонилась и поцеловала мертвого отца. Барнс до того момента не обыскивал ее. А потому она легко смогла уронить драгоценность внутрь гроба. Проще простого.

У Суини округлились глаза.

– Внутрь гроба?

– Именно. Даже если бы полиция обыскала весь дом, перевернув его сверху донизу, она все же не решилась бы потревожить прах покойника, проявляя к нему должное уважение. Полицейские не стали бы рыться в гробу. А уже на следующее утро старик Митчелл был погребен на старом кладбище. Кора получила пожизненный срок. Но если бы она не умерла в тюрьме, ее рано или поздно выпустили бы досрочно за примерное поведение или по амнистии. Оказавшись на свободе, она сумела бы извлечь бриллиант из гроба и прожить в роскоши до конца дней своих. Сомневаюсь, чтобы ее привязанность к отцу доходила до таких крайностей, как она это изобразила. Но Кора разыграла из себя любящую дочь до конца, чтобы вызвать сочувствие Барнса и воспользоваться гробом старого Митчелла как сейфом для бриллианта.

Я сделал паузу, а потом продолжал:

– Вот что произошло, по моему мнению. Здесь и таится ключ к раскрытию всех таинственных событий на мысе Талисман. Знаменитый черный бриллиант Хогана мирно пролежал в могиле старика Митчелла все последние двадцать лет.

Я понимал, насколько невероятно это звучало – бесценная драгоценность в гробу старого моряка. Но это стало достойным финалом преступной карьеры Коры Митчелл, наполненной театральными эффектами, – она должна была завершиться на высокой драматической ноте. И, прервав бурное обсуждение, начавшееся между моими собеседниками, я поспешил повести свой рассказ дальше:

– К такому выводу я пришел после посещения сегодня днем женской тюрьмы в Халинге. Должен признать, что прежде не уделял особого внимания фигуре Коры Митчелл. И отправился туда по совершенно иной причине. Я рассчитывал добыть там информацию о мисс Хейвуд.

– Мисс Хейвуд! – воскликнул Суини, ухватившись за знакомое имя. – С какой стати вы наводили справки о ней в исправительной колонии?

Я мог бы мгновенно снять все его вопросы, приведя очень веские причины, заставившие меня подозревать претенциозную светскую любительницу писать акварели, но в таком случае неизбежно пришлось бы разгласить детали деликатного свойства. И потому мне прошлось просто сказать:

– Ее личность сразу привлекла мой интерес. Мне скоро стало ясно, что она не та, за кого себя выдает, но я не был уверен, почему. И здесь мне помог Гилкрайст.

– Я вам помог? – недоуменно воскликнул доктор.