Головы на копьях

Да и на Баррелия они, кажется, действовали. В отличие от Трескучего, он хранил спокойствие, но это было не то спокойствие, что я наблюдал у него прежде. Массируя больную ногу, он поглядывал на противника без привычного хладнокровия в глазах, а с плохо скрываемой опаской. Причем и Ярбор и зрители наверняка это видели. И оттого я не мог проводить кригарийца на бой так, как это делали приятели Ярбора. Какое там воодушевление! Я впал в такое беспросветное уныние, что у меня даже не находилось слов просто пожелать Баррелию удачи.

– Ну чего притих? – спросил он, продолжая растирать ногу. – Неужто уже меня похоронил?

– Нет, но… – Я замялся. – Как ты только мог на это согласиться?

– Разве у меня был выбор?… Впрочем, не переживай. Я сделал все, чтобы моя смерть не стала заодно твоей смертью. Аррод пожал мне руку перед всем отрядом. Теперь он не нарушит данное слово и отпустит тебя, если мне не подфартит.

– Да разве я за себя переживаю! – насупился я. – Раньше ты всегда казался мне разумным человеком. А теперь, когда едва стоишь на ногах, вдруг вызываешь на бой лучшего бойца в отряде! Тебе что, и впрямь жить надоело?

– А какого еще бойца прикажешь мне вызывать? – Он грустно улыбнулся. – Не худшего же, в самом деле! За кого ты меня принимаешь? Что наемники подумали бы обо мне, вызови я на бой дрищей вроде Кальхадо или Догги?

– Ты смеешься надо мной или взаправду пропил весь ум и не ведаешь, что творишь? – насупился я.

– Да не будь ты таким мрачным! – Выходило так, что это не я подбадривал Баррелия, а он меня. – Лучше о себе беспокойся. Что ты завтра будешь есть и куда пойдешь, если меня не станет? Советую тебе вернуться к тому завалу на дороге. Его нельзя переехать на повозках, но перебраться через него налегке, уверен, нетрудно. Особенно тебе, молодому и ловкому. А как переберешься, иди прямиком в Феную. Это будет наилучшим выбором, потому что обратную дорогу на север ты не осилишь. Да и незачем тебе туда возвращаться. Там сейчас идет война, а в Фенуе спокойно… Ладно, парень, бывай! Попробую сделать все возможное, чтобы тебе не пришлось убегать в одиночку. Но если все же придется – не поминай лихом. Главное, постарайся, чтобы Большая Небесная Задница не расплющила тебя прежде чем в твоей голове проклюнутся седые волосы! Удачи, напарник!

И Баррелий, подобрав меч, вышел в круг. Было заметно, как он старается не подволакивать хромую ногу, но у него это плохо получалось.

– Напарник… – повторил я за кригарийцем. Назови он меня так еще пару недель назад, я весь раздулся бы от гордости. Но сейчас это почетное звание ничего для меня не значило, ибо нашему «напарничеству» грозил вот-вот наступить конец.

Ярбор выбежал в круг аж вприпрыжку. Перебрасывая секиру из руки в руку, он пританцовывал и порыкивал, словно зверь – так не терпелось ему вступить в схватку. Ван Бьер тоже крутанул несколько раз в руке «эфимец», разминая кисть. Но его движения выглядели уже не столь быстрыми и эффектными.

– Ну что, вше готовы? – осведомился у противников Бурдюк. Порезанный и побитый, он был бледен и неважно себя чувствовал. Однако кому еще кроме него было выступать судьей этого исторического боя.

– Да-да, готовы! – ответил за себя и за Баррелия дрожащий от нетерпения Трескучий. – Давай уже, командуй!

– Я готов, – подтвердил Пивной Бочонок, отставляя больную ногу назад и поворачиваясь к врагу полубоком.

– Тогда вперед, кровожадные ублюдки! – выкрикнул Аррод. И, махнув рукой, дал старт поединку…

Я не сомневался, что Трескучий сходу набросится на ван Бьера и сомнет его защиту градом ударов. Таких, которыми он рубил на куски фантериев в Годжи. Но я ошибся. Несмотря на то, что перед дракой гигант вел себя будто рвущийся с цепи пес, после отмашки главаря его поведение изменилось. И он, держа секиру обеими руками перед грудью, начал обходить кригарийца слева. То есть со стороны его больной ноги.

Дабы этого не допустить, Баррелий взялся отступать. И оба противника стали перемещаться по кругу, оценивая друг друга на расстоянии. Что, впрочем, продлилось недолго, ведь Ярбор не отличался терпением и вдобавок раззадорил себя перед схваткой.

Резко ускорившись, он принялся вращать секирой, став похожим на взбесившуюся мельницу. Спастись от нее ван Бьер мог или отбегая назад или отскочив вправо. Но не влево, потому что тогда он столкнется с наемниками, которые не выпустят его за границу круга.

Однако и в правую сторону уходить было слишком опасно. Один уклон не даст Баррелию отделаться от врага – тех понадобится много, а верткости хромоногому отчаянно недоставало.

В общем, кригариец продолжил пятиться так скоро, как это у него получалось. А получалось у него не ахти. Завидев это, Ярбор усилил натиск и замахал топором с еще большей скоростью. На что Баррелию и вовсе было нечем ответить, так как ковылять расторопнее он уже не мог.