Голубая лагуна [сборник]

На огромной пироге было слишком мало гребцов; то с поднятой кормой, то с поднятым носом, вылетели они из пролива в бурные волны моря, которые сейчас же перевернули их пирогу. Волна подхватила ее и разбила о коралл, а огромный вал, увенчанный пеной, овладел остатками ее и поднял их на риф, где и оставил с защемленной в расщелине кормой и носом, висящим в воздухе. Люди же все потонули в бурлящих волнах, не смея вернуться на берег, населенный привидениями.

Так погиб флот Таори и все его воины и колдунья Джуан, погубленные собственным суеверием.

XXX. Цепи порваны

Когда перепуганные канаки в ужасе бросились к берегу, Дик схватил за руку Катафу и побежал через лужайку. Юноша направлялся в южную часть острова, где густые леса, перевитые лианами, дали бы им убежище и защиту.

Но не успели они достигнуть вершины горы, чтобы потом спуститься вниз, как налетел сильный ветер. Сгибая деревья, срывая листья и сбрасывая орехи, точно пушечные ядра, промчался он по всему острову.

Ветер сорвал Нана с его места и сбросил его в лагуну и вслед за ним и его шест; затем он сорвал сделанные из матов паруса стоявшего на якоре флота и унес их, как пушинки.

Дик и Катафа, низко наклонившись, едва имея силу устоять на ногах, отыскали себе убежище с подветренной стороны скалы. Здесь было совсем тихо, и они растянулись на земле и вскоре крепко уснули.

* * *

Над рифом кричали чайки, и далеко на востоке, над линией моря, горел ало-красный огонь, постепенно бледнея и переходя в беззвездную, безграничную даль рассвета.

В ту самую секунду, когда первые лучи солнца брызнули из моря на востоке, и птицы, гнездившиеся в деревьях, защебетали в ответ на крики чаек, Дик сразу сбросил с себя сон, как сбрасывают с себя одеяло, приподнялся и замахнулся на видение Ламинаи с копьем в руке, готовившегося нанести ему смертельный удар. С минуту черный вождь стоял в его воображения, точно живой, затем исчез, и глаза юноши остановились на Катафе.

Она лежала на боку, прикрыв лицо руками, но когда солнце осветило ее, она зашевелилась; затем, быстро стряхнув с себя сон, приподнялась.

Совершенно так же, как Дик, проснувшись, увидел перед собой призрачную фигуру человека с которым он бился, перед нею появился призрак Дика. Она увидела его с широко раскрытыми глазами, не видевшими ничего окружающего, протянула видению руки и закричала:

— Дик!..

Руки ее схватили действительно живого Дика — цепи табу были навсегда разбиты, чары колдуньи Джуан были теперь уже бессильны перед юностью, жаждавшей жизни и счастья.

Они вскарабкались на согретую солнцем скалу.

Огромная ширь прилива шла по Тихому океану, зеркально гладкому, точно ветер и не дул ночью, и ничто не напоминало о пронесшейся бешеной буре, кроме нескольких сломанных в лесу деревьев и стоявшей носом вверх пироги на рифе.

Здесь, сидя высоко над островом, точно птицы, Катафа и Дик могли рассмотреть тысячу квадратных миль синего Тихого океана, от безграничного севера до дальнего бледного пятна на горизонте, указывавшего на местоположение острова Таори.

Несколько незрелых кокосовых орехов были занесены ветром прямо на скалу. Юноша принес их, и они выпили их содержимое. Ни тот, ни другой ничего не ели со вчерашнего дня, но Дик не имел ни малейшего желания возвращаться в дом, не убедившись, что враги исчезли. Он хотел сначала исследовать и осмотреть остров.

Сказав Катафе, чтобы она не сходила с вершины горы до его возвращения, Дик соскользнул вниз и побежал к лесу.

Выбравшись из-под широких, похожих на фартуки, листьев хлебного дерева, Дик внезапно остановился.

Путь ему преградил коричневый голый человек, стоявший на четвереньках. При пляшущих лучах солнца, то появлявшихся, то исчезавших, в то время как ветерок шевелил листья над головой, человек, казалось, двигался, в действительности же он был мертв и в этом странном положении поддерживал его сгнивший пень, на который он упал. Окоченелость, наступившая моментально под влиянием яда копья, поразившего его, придала его членам твердость дерева.

За этим человеком стоял другой, крепко охвативший ствол дерева, с откинутой назад головой и тонким, словно тросточка, копьем в плече. Перед тем, как упасть, он ухватился за дерево, да так и закоченел; держась таким образом за ствол, с почерневшим лицом и раскрытыми глазами и ртом, он как будто дико озирался, отыскивая поразившего его врага.

Дальше люди лежали кучами, поодиночке, парами, на спинах, с раскинутыми руками, сжав друг друга в смертельном объятии, полускрытые деревьями, колючими кустами и папоротниками. Тела их уже успел покрыть лесной сор, птичий помет, листья, лепестки цветов.

Когда Дик быстро проходил мимо, он сразу понял, что бояться больше нечего: все люди, лежавшие здесь, были мертвы.

Когда он вышел на южный берег, то увидел три пироги, выброшенные на песок. Две из них лежали на боку, одна вверх дном с разбитой кормой; дальше на рифе торчала четвертая в той позе, в какой он ее видел с вершины горы.