Голубая лента

— Исключение? — желчно рассмеялась миссис Салливен и, несмотря на слабость, стала горячо возражать. — Нет, каждый третий богач, а то и больше, умирает насильственной смертью. В старые времена злодейски умерщвляли пап и королей, чтобы завладеть их троном и богатством. В наше время пришла очередь крупных капиталистов. Их убивают, чтобы поскорее заполучить их денежки. Человек не может не убивать, это в его натуре. Десятки богачей были похищены с целью выжать из них побольше денег, и если они не платили, их приканчивали, как собак, и баста! Вот каковы люди! — Миссис Салливен заговорила о своей сестре Барбаре: та живет в Канаде, на ферме, чуть ли не в ста милях от ближайшего города и держит для охраны десяток сторожевых собак. Теперь миссис Салливен хорошо понимает Барбару!

Катарина отказалась от мысли ее переубедить.

Наконец миссис Салливен выбилась из сил и смолкла.

— Мое сердце!.. — прошептала она. — Слышишь? Оно стучит, как барабан. — Она замолчала, прислушиваясь. Сквозь тонкие стены каюты отчетливо доносились звуки бурного танго и веселый смех подруг. Миссис Салливен заметалась на подушке и застонала. — Это Китти, слышишь? — произнесла она сдавленным голосом. — Она развлекается со своей черной гадючкой, а за стеной лежит ее умирающая мать. Китти уже радуется, торжествует! О, хоть бы умереть и ничего больше не знать об этом мире. Спокойной ночи, Катарина. — Закрыв глаза, она затихла, крепко стиснув свои острые, белые зубы, словно решила ни за что больше их не разжимать.

Вошел стюард и принес горячее молоко.

— Выпей, Роза, — сказала Катарина. — Тебе станет легче. — Она поддержала голову больной.

Миссис Салливен жадно выпила молоко. Уже через несколько минут она почувствовала себя лучше. Озноб прошел, ее прошиб сильный пот, ручьями стекавший по лицу, в глазах застыла тоска. Она долго лежала без движения. Потом знаком подозвала Катарину к себе.

— Позови мистера Томаса, — прошептала она.

— Мистера Томаса?

— Ну да. Ты же его знаешь, он вчера совершал богослужение. Мне бы хотелось с ним поговорить.

— А!.. — Теперь Катарина вспомнила и пошла за ним.

Вскоре в каюту вошел мистер Томас, проповедник пресвитерианской церкви в маленьком городке штата Огайо. Он был молод, едва за тридцать, почти двух метров ростом, гладко выбрит и светловолос. Словно ангел, ниспосланный миссис Салливен богом.

— Вы меня звали, миссис Салливен? — спросил он с видом, полным достоинства.

Она указала ему на кресло подле кровати.

— Вы плохо себя чувствуете, миссис Салливен?

Она опять заметалась на подушке. Да, она в самом деле плохо себя чувствует, да что там, она себя ужасно чувствует, она умирает.

Мистер Томас застыл в кресле, затем склонился над нею и елейным голосом пастыря заговорил:

— Облегчите свою душу исповедью, миссис Салливен. Господь милосерд.

Губы миссис Салливен искривились в язвительной усмешке.

— О, я за всю жизнь ни разу не согрешила, мне не в чем каяться. Сотни тысяч жертвовала я ежегодно на благотворительные цели, сотни и сотни тысяч пошли церкви.

Мистер Томас поклонился.

— Великодушие и щедрость миссис Салливен всем известны. Но… — Мистер Томас встал и торжественно воздел руку. — Но господь мерит иными мерами. Если ныне, допустим… мы надеемся, что сегодня этого не случится, но если господь бог призовет вас к своему престолу…

Миссис Салливен с трудом приподнялась.

— Я не верю в бога! — прохрипела она.

— О! О! — Мистер Томас, совершенно озадаченный, отступил назад. — О, — повторил он.

— Не верю я, не верю! — проговорила она, задыхаясь. — Я вижу этот мир. Одна тварь пожирает другую. Люди уничтожают друг друга на войне. Умерщвляют своих ближних. Как же тут верить в бога?..

— О! О! Это дурно, очень дурно. Закоснелые грешники — наихудшие грешники. Однако бог милостив. Поверьте в него, одна лишь вера может вас спасти.

— Да не могу я в него верить! — упрямо твердила миссис Салливен. — Я всегда говорю то, что думаю.

Мистер Томас опять опустился в кресло.

— Дорогая моя миссис Салливен, — заговорил он мягким, умоляющим тоном. — Давайте поговорим спокойно. Вы возбуждены…

Минут через пятнадцать побагровевший мистер Томас, растерянный и подавленный, выскочил из каюты.

Мистер Салливен позвонила и велела принести чаю.

Когда вечером опять пришел доктор Каррел, он застал ее сидящей в постели, в кокетливой кофточке из белого меха, наброшенной на плечи, лицо ее было густо напудрено. Она играла в карты с Катариной.

— Что я вижу, миссис Салливен! — торжествующе воскликнул он. — Вы опять в добром здравии! Значит, лекарство возымело свое действие?

Миссис Салливен обдала его ледяным взглядом.

— А я вашего лекарства и не принимала, — заявила она. — Я его вылила, а вместо него выпила горячего молока.

— То есть как вылили?

— Ну да! Ты что, не видишь, Катарина, что я пошла с бубен? Будь внимательна. Спокойной ночи, доктор. Счет пришлете, — сказала она, не удостоив его взглядом.

Он поклонился и ушел.