Голубая роза

Однако среди ничего не значащих фраз и многочисленных мелочей, которым люди склонны придавать такое значение, попадались иногда весьма интригующие перлы. Или полезные сведения.

Вот, например, полицейский дал свой телефон Айше и просил ее позвонить, если та что-нибудь вспомнит. Это надо использовать. Тем более что полицейский явно заинтересовался ею как женщиной – Мерием была наблюдательна и такие вещи мгновенно улавливала, даже раньше тех, кого это непосредственно касалось. И редко ошибалась.

Когда этот красавчик-доктор в первый раз проводил Айше до квартиры, хотя ей надо было только подняться на один этаж, выйдя от Сибел, Мерием сразу же поняла, чем дело кончится. Она, правда, полагала, что дело кончится браком, но совершенно естественно, что доктор не торопится жениться на разведенной, которая к тому же настолько безнравственна, что и без брака с ним спит.

Была в коллекции Мерием и загадочная фраза, сказанная Фатош на третьем этаже:

– Пожалуйста, потерпи, я тебя умоляю! Если он узнает, то ни ты, ни я не получим ни гроша.

Что она имела в виду? Кто этот «он»: ее старый муж, из которого она тянет деньги? Или еще кто-то? И что такого страшного «он» может узнать?

Но еще интереснее, с кем она говорила: с Сибел или с Дениз? Что между ней и ними общего? Просто детектив какой-то! Как будто ее кто-то чем-то шантажирует.

Наверняка есть чем! Можно представить, как она себя вела в молодости. Особенно среди той богемной среды, в которой она вращалась. Они же думают, что им все позволено. Ни нравственных запретов, ни ограничений, ни страха божьего.

Мерием почему-то казалось, что слова Фатош были адресованы Дениз, а не Сибел. Та все-таки порядочная женщина, хотя муж иногда и устраивает ей сцены ревности. А вот Дениз… Мерием была уверена, что лет двадцать назад Фатош была точно такой же – неразборчивой, наглой, испорченной. Они даже внешне чем-то похожи!

Из молодых обитателей дома Мерием больше всех ненавидела эту девчонку. После одной из ее частых вечеринок старая дама попыталась сделать ей замечание: должен же кто-то призвать Дениз к порядку, объяснить ей, что включать такую мерзкую музыку так поздно и так громко неприлично, что не стоит оставлять у себя на ночь всю сомнительную компанию – вместе с мужчинами, кошмар! – что нехорошо так откровенно пренебрегать мнением и покоем соседей.

Мерием верила в тот момент, что желает девушке добра: у Дениз ведь ни отца, ни матери, кто же ей объяснит, что такое «хорошо» и что такое «плохо»?

Ответ Дениз поразил соседку:

– Вы просто завидуете мне! Вы же ненавидите всех, кто моложе и счастливее вас! Остались старой девой и всех хотите такими же сделать, да? Не выйдет! Я буду жить, как мне нравится. Понятно? Мне, а не вам! Сами только и мечтаете, чтобы какой-нибудь мужчина остался у вас ночевать! Или вы и слова «оргазм» никогда не слышали?

Слово это Мерием слышала. Точнее, видела в журналах и книгах. Но не предполагала, что его можно спокойно произносить вслух в разговоре с соседкой. Особенно со старшей!

А чего еще ожидать от молодежи? Стараются получить от жизни все удовольствия, ни в чем себе не отказывают в угоду правилам и приличиям…

Может быть, так и надо? Но тогда придется признать, что вся ее, Мерием, жизнь была неправильной? Нет! Только не это!

Мягкое прикосновение к ноге отвлекло ее от мрачных мыслей и вернуло к зеркалу и солнечному утру. Дюшес! Мерием обожала свою кошку, баловала ее как могла, и белый пушистый зверь отвечал ей такой же любовью. Хотя и не проявлял ее так явно.

Мерием гордилась породистой красавицей с аристократическим именем и родословной и разными глазами: голубым и зеленым. Она верила, что ее кошка – существо необыкновенное, все понимающее и только по недоразумению не умеющее говорить. Мерием где-то когда-то прочла, что кошки обладают способностью благотворно воздействовать на здоровье своих хозяев, и ей казалось, что она додумалась до этого сама. Сама обнаружила, что если взять Дюшес на руки, погладить и приласкать, то проходит мучительная головная боль, сердце начинает биться ровнее и спокойнее, исчезает нервозность и беспокойство.

Мерием терпеть не могла, когда ее любимицу трогают посторонние, чужие руки. Особенно детские. Она ревниво оберегала свое сокровище, даже на прогулку выводила на поводке и, в отличие от всех хозяев домашних животных, которые радовались, если кто-то приходил в восторг от их кошечек и собачек, разъярялась и резко, почти грубо отбивала у соседей и прохожих охоту любоваться белой красавицей.

С этого началась ее открытая вражда с Сибел.

– Почему девочка не может погладить кошку?! – возмущалась Сибел сначала только в разговорах с близкими, а потом и в глаза самой Мерием. – Кому от этого плохо? Мелисса вся в слезах приходит, когда ее на улице встречает.