Голубая роза

Она направлялась к нему, а ее улыбка казалась улыбкой школьницы, бегущей на первое свидание. Волосы были собраны на затылке в строгий пучок, и от этого в ее облике мелькала какая-то двойственность: деловой дорогой костюм, очки, прическа выдавали серьезную женщину, а улыбка, легкая походка и маленькая сумочка как будто принадлежали совсем юной и отнюдь не серьезной студентке.

Кемаль почувствовал мгновенное облегчение: она не будет лгать! Это видно по ее глазам и улыбке. Значит, она решилась сказать какую-то правду. Только бы не спугнуть ее…

– Здравствуйте, господин Кемаль! Извините, что опоздала.

– Добрый вечер, вы вовсе не опоздали, госпожа Айше.

Оба чувствовали, что этот обмен пустыми репликами совсем не нужен, но не начинать же такой важный для обоих разговор без всяких предисловий. Или лучше начать? Кемаль принял решение первым:

– Ну что, хотите сказать правду?

– Очень хочу! – еще веселее улыбнулась Айше. – Оказалось, я такая правдивая, что вся измучилась со вчерашнего дня. А теперь скажу «правду, только правду, ничего, кроме правды».

– «Всю правду»? Там, в их присяге сказано: «всю правду», а не «только правду».

– Да? А какая разница?

– Большая, – сказал Кемаль, открывая для Айше дверцу машины, и, сев на водительское место, продолжил свою мысль. – Не вся правда – это тоже ложь. И самая опасная, потому что слишком похожа на правду. Это было не в шесть часов, да? – он не мог больше вынести неясности.

– Хуже, господин Кемаль. «Этого» не было вообще. И мне очень стыдно, что я вчера нагородила целую пирамиду лжи.

– Не было вообще? – с удивлением переспросил сыщик. «Вот это да! Я исходил из того, что она создает путаницу со временем ради чьего-то алиби. Но тут, кажется, что-то другое…» – Госпожа Айше, если вы не торопитесь, может, поедем куда-нибудь, где можно выпить кофе и поговорить?

– С удовольствием. История моя долгая, и я бы не хотела рассказывать все это в машине. Но…

– У вас проблемы со временем?

– Мне только что сказали, что я должна заехать в ректорат. Говорят, что-то важное…

– Я вас отвезу и подожду, – Кемаль завел мотор и выехал с автостоянки. – Здание ректората – это Алсанджак, да? Вы решите свои проблемы, а потом мы выпьем кофе и спокойно поговорим, хорошо?

– Ладно, – машинально согласилась Айше, но тут же, опомнившись, запротестовала. – Но вы потратите кучу времени! Я же не знаю, зачем меня вызывают в ректорат и сколько я там пробуду. И вы намучаетесь с машиной – там проблема где-нибудь припарковаться. Если только у больницы. Давайте я вам лучше сразу все расскажу, тем более что рассказывать практически нечего: вашей девушки я в глаза не видела!

– Вы не правы, госпожа Айше. Рассказать вам есть что, и вы это знаете. А у меня и у самого к вам множество вопросов. На которые я хочу получить честные ответы. С парковкой у полицейских проблем не бывает… но, может быть, у вас просто другие планы на вечер? – он испытывал неловкость от этого, в сущности, нормального вопроса: он пришел ему в голову после ее упоминания о городской больнице – наверняка доктор Октай там практикует, поэтому она и знает, где можно оставить машину в этом районе.

– Нет, я сегодня совершенно свободна. А какие у вас ко мне вопросы? – полюбопытствовала Айше. «Кажется, она не возражает против кофе и разговоров, просто из вежливости отказывалась…» – подумал Кемаль, впервые в жизни не зная, как ему построить допрос свидетеля. Он планировал хитрые ловушки и логические ходы, при помощи которых уличит госпожу Демирли во лжи, и вот оказывается, что все эти уловки не только не понадобятся, но, Кемаль чувствовал, испортят все дело. Если она и намерена лгать, то будет делать это тонко и незаметно – не как в первый раз. А может быть, она действительно скажет «всю правду»?

– О, вопросов много. Например, я должен знать, с кем вы говорили по телефону, когда мы с вами расстались у лифта. С какими соседками и о чем вы беседовали на лестнице? Почему, когда я сказал, что я из полиции, вы ответили: «Я так и знала»? О каких трупах говорила Катя? И что это за теория про голубые розы? – Кемаль задавал свои вопросы, жалея, что не может нормально наблюдать за лицом собеседницы: движение в центре всегда было ужасным, а в час пик превращалось в настоящий кошмар.

– Ну, мои голубые розы к убийству точно отношения не имеют, – засмеялась Айше, – а про трупы и мою реакцию на то, что вы полицейский, я вам, пожалуй, скажу сразу. Только вы никому не рассказывайте, ладно? – как-то очень по-детски попросила она.

– Это такой секрет?