Голубя тебе на грудь (СИ)

   - Хватит меня игнорировать! - администратор в ярости дернул Айрела за плечо, пытаясь развернуть его к себе лицом. Вдруг обратил внимание, что они здесь были не одни. - Здравствуйте, - неприветливо буркнул он, поймав на себе удивленный взгляд девушки.

   Та, сама не понимая, что происходило, сочла необходимым ободряюще улыбнуться.

   - Очень милая ночнушка, - похвалила Триша длинный белый балахон собеседника.

   Тот, сообразив, в каком виде выскочил на улицу, немного смутился. Понял, что игнорировать холод уже не получалось - тонкую рубашку продувало насквозь. Мужчина обхватил себя за плечи, чтоб хоть как-то согреться.

   Бард, как ни в чем не бывало, отвязал от седла лютню.

   - Раф, подержи, - протянул ее стоявшему рядом мальчишке. - Все твои вещи здесь? - указал на висевшую у того на плече небольшую сумку, пошитую Тришей из остатков юбки.

   Ребенок кивнул, пока не понимая, к чему велся этот разговор.

   - Ты что? - клацал зубами Рион, прожигая Айрела свирепым взглядом. - Обиделся на меня?! Ты - обиделся?! - мужчина чуть не задохнулся от возмущения. - Тебе еще хватает на это наглости?! Да какое право ты имеешь...

   - Рион, присмотри, пожалуйста, за ним, - бард вытащил ученика вперед и положил ему руки на плечи. - Очень тебя прошу.

   Рафферти побледнел и испуганно обернулся к учителю. Понял, что тот не шутил. Администратор сбился с мысли и растерялся.

   - Я не хочу! - в отчаянии воскликнул ребенок, беспомощно глядя на Тришу с Кеане в поисках поддержки. - Зачем?!

   - Знаю. Я - эгоистичная неблагодарная свинья, не достойная ходить по одной с тобой земле, - Айрел твердо смотрел в глаза Риону, не обращая на мальчишку внимания. - Я тебя очень обидел. Прости. Но поверь, у меня не было выбора. И еще. Зайди, пожалуйста, в помещение: ты уже весь синий от холода. Простудишься.

   Легонько толкнул Рафферти в спину. Тот по инерции сделал шаг вперед.

   - С какой стати я должен для тебя что-то делать? - Рион продолжал стойко дрожать и коченеть, из упрямства не торопясь прислушаться к совету.

   - Мне больше не к кому обратиться, - бард запрыгнул в седло. - Я доверяю только тебе. Раф, - обратился он к мальчишке. - Веди себя прилично. Слушайся дядю, он хороший.

   Кеане с Тришей тоже сели верхом. Поступок Айрела стал для них неожиданностью, однако ни тот, ни другая не стали его никак комментировать.

   - Это только на время, - попыталась утешить расстроенного паренька девушка, маша на прощанье рукой. - Не переживай.

   Рафферти еще как переживал, но всячески старался это скрыть, пытаясь изображать независимость и невозмутимость. Дрожащие губы выдавали его с потрохами.

   Рион хотел было что-то возразить, однако три всадника уже тронулись с места, оставляя позади мужчину, ребенка и его лошадь.

   - Клятый гнойный прыщ, - зло шептал администратор, провожая их взглядом. - Ненавижу поганца. Удушу сволочь. Попадись мне только, - покосился на оставленного ему мальчишку.

   Тот стоял с лютней в руках, держась за поводья, потерянный и покинутый, тоже смотрел вслед своим спутникам и, судя по виду, был готов вот-вот разреветься.

   - Эй, - грубо позвал его Рион. - Знаешь, куда они направились?

   Рафферти кивнул. Закусил губу и шмыгнул носом.

   - Отлично, - заключил администратор, разворачиваясь и торопливо шагая обратно к теплу постоялого двора. - Значит, мы едем туда же. Выскажем ему всё, что думаем. И заставим молить о прощении. Пошли, - махнул рукой, веля мальчишке следовать за ним. - Коня своего главное куда-нибудь день.

***

   До Вельбры путники добрались за обещанные три дня. Нанятый кучер получил свои деньги и отбыл - основным источником заработка ордена Фалкиона, помимо пожертвований, являлись услуги по предоставлению проводников, транспорта и тех, кто им управлял. Служители покровителя путей, торговли и странствий умели совместить религиозную деятельность с коммерческой. Баронесса с Лайдли прибыли спустя пять часов.

   Прием был назначен на вечер следующего дня и проходил в особняке одной из подруг леди Заккари. По словам последней там ожидался чуть ли не весь цвет местного дворянства, так что Айрел заранее чувствовал себя весьма неуютно. От идеи отпустить усы или бороду пришлось отказаться: те, как выразилась Триша, "три волосинки", что вырастил бард, никак не вязались со старательно создаваемым образом княжича. Возможно, хороший цирюльник смог бы сотворить из них что-то толковое, однако ни девушка, ни салум, ни сам музыкант таковым не являлись. Мысль же о походе к оному пугала перспективой быть узнанным - одно дело, когда люди проходят мимо, толком не приглядываясь, и совсем другое, когда один из них вплотную занимается твоим лицом. Так что теперь мужчина снова ходил гладковыбритым и, по сути, отличался от своих портретов "разыскивается" лишь прической.