Голубой горизонт

Последней мыслью Ла-Рише было «Они всегда начинают с глаз». У него больше не осталось сил сопротивляться. Ослепший, слишком слабый, чтобы поднять руки, он слышал, как рядом птица пожирает его глаз. Он попытался взглянуть уцелевшим глазом, но тот был залит кровью, ее было слишком много, чтобы он мог смигнуть. Потом над головой снова забили тяжелые крылья. Последнее, что почувствовал Ла-Рише: клюв впился в его второй глаз.

Удеман ехал сразу за Ксиа, держа бушмена на веревке, как охотничью собаку на поводке. Все понимали, что если Ксиа сбежит, например ночью, никто из них не найдет обратную дорогу из этих диких гор в далекую колонию. Учитывая, как с ним обошелся Котс, это было вполне возможно, поэтому все по очереди караулили Ксиа и днем и ночью держали его на привязи.

Они переправились через очередной ручей и свернули в сторону, в долину между двумя высокими утесами. Необыкновенный вид открылся им. Их чувства притупились среди дикого великолепия этих гор, но сейчас все натянули поводья лошадей и смотрели в удивлении.

Ксиа запел, жалобно, много раз повторяя одно и то же, и приплясывал, переступая с ноги на ногу, глядя на поднимающиеся перед ним высокие утесы. Даже Котс испытал благоговейный страх. Расколотые скалы поднимались, казалось, к самому небу, и облака кипели вокруг их вершин, как пролитое молоко.

Неожиданно Ксиа высоко подскочил в воздух и испустил ужасный крик, от которого Котс вздрогнул и почувствовал, как волоски у него на предплечьях поднялись дыбом. Огромные скалы подхватили крик Ксиа и повторили его много раз.

– Слышите? Мне отвечают голоса предков! – воскликнул Ксиа и снова подпрыгнул. – О святые и мудрые! Позвольте мне войти!

– Войти! Войти! – ответило эхо. И Ксиа повел голландцев по осыпи у подножия утесов, продолжая петь и плясать. Каменные стены, поросшие лишайником, словно нависли над ними, а плывущие вверху облака создавали впечатление, что утесы падают вниз. Ветер выл в камнях, как голоса давно умерших, и солдаты молчали, их лошади испуганно переступали с ноги на ногу.

На полпути вверх по осыпи дорогу преградил массивный камень. В незапамятные времена он упал с вершины утеса, покатился по склону и здесь обрел спокойствие. Он был размером с небольшой дом и почти точно прямоугольной формы, как будто высеченный человеческими руками. Котс увидел в ближайшей стене камня небольшое природное углубление. В этой нише лежало множество странных предметов: рога антилоп нильгау и пелеа, такие древние, что покрылись коконами кожееда, череп бабуина и крыло цапли, сухие и хрупкие от возраста, калабас с красивыми камнями агата и кварца, обточенными и отшлифованными водой, ожерелье из бус – кусочков скорлупы страуса, кремневые наконечники стрел и сгнивший потрескавшийся колчан.

– Здесь мы должны оставить дары древним, – сказал Ксиа, и Гоффель перевел.

Котс глядел неуверенно.

– Какие дары? – спросил он.

– Что-нибудь для еды и питья и что-нибудь красивое, – ответил Ксиа. – Твою маленькую сверкающую бутылку.

– Нет, – неуверенно ответил Котс. В его серебряной фляжке плескалось несколько глотков джина, который он берег на чрезвычайный случай.

– Древние рассердятся, – предупредил Ксиа. – Они скроют от нас след.

Котс дрогнул, нехотя расстегнул седельную сумку и достал серебряную фляжку. Ксиа протянул к ней руку, но Котс не отдал.

– Если опять меня подведешь, ты мне не нужен, и я скормлю тебя шакалам.

Он отдал фляжку.

Негромко напевая, Ксиа подошел к нише и пролил несколько капель джина на камень. Потом взял камень размером с кулак и ударил по фляжке. Котс поморщился, но промолчал. Измятую фляжку Ксиа положил к другим подношениям в нишу и попятился, по-прежнему негромко напевая.

– Что нам теперь делать? – спросил Котс. Это место заставляло его нервничать. Он хотел уйти отсюда. – Где след?

– Если Древним понравился твой дар, они откроют его нам. Мы должны пройти в священное место, – сказал Ксиа. – Сначала сними веревку с моей шеи, иначе Древние рассердятся, что ты так обращаешься с человеком их племени.

Котс посмотрел на него неуверенно, но просьба бушмена имела смысл. Он принял решение. Достал из чехла мушкет и взвел курок.

– Скажи ему, что он должен оставаться рядом. Попробует бежать – я догоню его и пристрелю, как бешеную собаку. Мушкет заряжен крупной дробью, и он видел, как я стреляю. И знает, что я не промахнусь, – приказал он Гоффелю и подождал, пока готтентот переведет это маленькому бушмену.

– Освободите его, – кивнул он Удеману. Ксиа не делал попытки убежать, и они пошли за ним к подножию утеса. Неожиданно Ксиа исчез, словно по волшебству своих предков.

С гневным криком Котс послал лошадь вперед, держа мушкет наготове. Но вдруг натянул повод и изумленно уставился на открывшийся перед ним узкий проход в скале.

Ксиа исчез в этом темном проходе. Котс не решался последовать за ним. Он видел, что проход узкий и в нем он не сможет повернуть лошадь. Остальные солдаты держались за ним.

– Гоффель! – закричал Котс. – Иди туда и вытащи этого маленького ублюдка.

Гоффель оглянулся назад, на склон, но Котс направил на него мушкет.