Голубой Ютон

В принципе, если грунт брать с окрестных холмов, то задача не выглядела нереальной – вот только в любом случае «земляных работ» тут намечалось очень много. Хорошо еще, что особой спешки в этом деле не вырисовывалось, а если эту работенку растянуть лет на пять, то задача даже выглядела вполне подъемной. В перспективе подъемной, а за лето силами школьников с тачками и лопатами просто закопать пруд было… малореально. Но ведь если работы не начать, то она никогда и не закончится, так что Лиза школьникам «задание на каникулы» в планы включила. Сокрушаясь лишь о том, что с чужими детьми она как-то управиться может, а со своими – уже не всегда…

Катя к лету стала почти неуправляемой, кроме Марины с ней никто сладить не мог. Но бабушку Катя слушалась, так что окружающим ее людям доставалось немного – ну, если эти «окружающие» сами к ней не лезли. Хуже всего приходилось Вове: ему жена просто работать не давала. Не то чтобы вообще не давала, но не отпускала его никуда из города эту работу делать. А так как главным в планах у Вовы значилось строительство гидростанции на Зуше, то основная его работа практически встала: Ходан, который теоретически мог бы Володю там заменить, был занят на постройке гидростанции в Лебедяни. Повезло еще, что Кати решила, что «главному у Михалыча она научилась и пора переходить к практическим занятиям», так что электростанция все же потихоньку строилась…

А страдающий от вынужденного безделья Вова начал, по его собственным словам, дурью маяться – что неожиданно для него резко сократило постоянные придирки жены. С работы он возвращался изрядно перепачканный машинным маслом, а Кате внезапно запах этот понравился. Но предсказать, что беременным может понравится, невозможно, и Вова лишь немного переживал по поводу того, что толком помыться после работы у него не выходит. Впрочем, все это продолжалось лишь до начала августа – зато результат «дури» всем понравился.

Вова (а точнее, Ангелика – но она только нужную книжку нашла) обнаружил описание «самой дешевой автоматической винтовки второй мировой» под названием Gustloff VG1-5 Volkssturmgewehr. Вовку удивила сама идея изготовления оружия под автоматный патрон со свободным затвором, а Ксюша, с которой он эту идею обсудил, высказалась просто:

– Карабин получится говно, сдохнет через тысячу-другую выстрелов. Но ты прав, в отличие от СКС мы такой сделать сможем… наш патрон, правда, слегка помощнее германского, но немного, так что должно получиться. Я тебе десяток стволов сделаю, попробуй…

Ну Вова и «попробовал». Два десятка карабинов были изготовлены уже в середине сентября и немедленно «приняты на вооружение». Пока что никого не смущали «мелкие дефекты конструкции» – например то, что карабин даже толком почистить после стрельбы было невозможно, а если при чистке ствола тряпочка с шомпола попадала в затворную часть оружия, то вытащить ее было особо изощренным квестом. Лиза поставила Вове в план сделать еще сотню таких же – правда, предварительно спросив:

– А что, его никак нельзя доработать чтобы хотя бы почистить карабин без полной разборки стало возможно?

– Доработать можно, но Ксюша сказала, что потребуются новые станки – а с такими станками будет не так сложно и СКС повторить. Или даже АК…

– Ясно. А как быстро она такие станки сделать сможет?

– Это не ко мне вопрос.

– Логично. Тем не менее, раз уж Катя тебя в другие города работать не пускает, займись-ка постройкой настоящего оружейного завода. Где ТОЗ стоял, Катя покажет где, а дальше сам…

Рожать Катя, как и все остальные «попаданки», приехала к матери и бабушке. Просто потому, что пока лишь в Школе был настоящий роддом с настоящим врачом. Даже с двумя врачами: Даша тоже очень глубоко изучила акушерство и гинекологию. Но она все же больше хирургию практиковала, причем для такой «практики» ей слишком часто приходилось кататься в Тулу, однако когда кто-то «из своих» приезжал в Школу с целью увеличения человеческой популяции, она старалась присутствовать. Ну и Кира почти ежедневно набиралась практического опыта, причем она уже второй год считалась «старшей сестрой», а «младших» тоже уже больше десятка удалось неплохо подготовить. Так что первого октября девочка Настя у Кати родилась без осложнений.

А третьего октября Катя спросила у зашедшей проведать внучку «свежую прабабку»:

– Бабуль, что случилось? Что-то с Ниной?

– Девочка, три двести… все нормально… с девочкой все нормально.

– А Нина?

– С ней несколько хуже… то есть совсем плохо.

– Но ты же ее вытянешь?

– Уже нет. И ведь говорила же я, что ей больше рожать нельзя…

– И сколько ей осталось?

– Нисколько, она умерла час назад. Первая из всех нас…

– Бабуль, ты девочку мне давай, я ее выкормлю. Я перед Ниной в долгу… ненавидела ее все это время, а ведь она была матерью Вовкиных детей. И я все понимаю, что у нас сейчас все в этом плане непросто… но Иру не ненавидела, а ее… так что я выкормлю… как девочку-то назвали?

– Еще никак.