Голубой Ютон

– Вот и отлично. Ты все сделала правильно и результат мы все очень скоро увидим. Кстати, ты финской королевой еще не передумала устраиваться? А то и тут у тебя работы невпроворот.

– Насчет невпроворота ты это верно подметила. Север поедет в Финляндию, будет главным инженером нового рудника. А главный инженер – это покруче любого короля будет!

Глава 7

Сорок пятый год пролетел незаметно. Почти незаметно, ведь теперь учительницам не приходилось вкалывать от рассвета и до заката. Хотя бы потому, что к июню школы выпустили почти полторы тысячи человек, нахватавшихся разных знаний достаточно, чтобы хотя бы частично взять на себя изрядную часть работ, которую раньше никто, кроме «попаданок», делать не мог. Света окончательно покинула сталеплавильные заводы и с огромным удовольствием теперь снова преподавала в школе физкультуру детишкам. В первой тульской школе, а во второй уроки давала Лена, тоже получившая возможность покинуть шумную кузницу – впрочем, обе женщины продолжали «курировать» металлургические производства.

Женя Сорокина тоже перестала заниматься уже опостылевшими ей лошадьми – правда взамен ей пришлось (на некоторое время, как она сама искренне надеялась) переселиться в небольшой, но уже ставший относительно уютным город Мценск, неподалеку от которого наконец заработал алюминиевый завод. Вопреки ожиданиям, электролизеры едва выдавали тридцать килограмм алюминия в сутки – но и эта кажущаяся крошечной «доза» заметно поменяла все расклады. Главным образом, в части «внешней торговли».

Как очень ехидно заметил Михалыч, запуск алюминиевого завода «освободил наши детородные органы от римских клещей». И он был прав, по крайней мере в том, что дальнейшее развитие энергетики перестало полностью зависеть от поставок меди из Рима. То есть никто от закупок меди отказываться и не собирался, но теперь «в случае необходимости» обмотки моторов и генераторов можно было и из алюминия делать – а «необходимость» нарастала с каждым днем. Причем так быстро нарастала, что после некоторых сомнений и размышлений на всех «мобильных электростанциях» генераторы теперь ставились новые, с алюминиевыми проводами – копии первого «китайского» генератора самой первой электростанции. Правда, «мобильных»-то делалось про штуке в неделю, так что пока медь экономилась как-то не очень – но хоть что-то!

– Забавно, что независимо от того, сколько меди делают римляне, мы больше сотни тонн в год у них получить не можем, – заметила Лера, зайдя к Лизе в начале июля.

– Что значит «независимо»?

– По разным историческим источникам в Риме годовое производство меди или две тысячи тонн, или пятнадцать тысяч. Ну а если судить по той информации, которую удалось вытянуть из Тихона, где-то в районе десяти-двенадцати тысяч – то есть мы выкупаем около одного процента, меньше даже. Саша Гаврюшина говорила, что согласно экономической теории без особого влияния на уровень цен с рынка можно вытащить до тринадцати процентов товара, но мы, даже предлагая заметно выше рыночной цены, больше ста тонн почему-то купить не можем.

– Михалыч говорит, что теперь можно на алюминий изрядную часть электрохозяйства перевести…

– Ага, щяз все бросим и начнем переводить. В год десять тонн алюминия прям немедленно спасут нашу энергетику…

– Сейчас мы сделали только четыре тонны… кстати, я не совсем поняла почему алюминия так мало получается, ведь по расчетам…

– Я вчера с Женей говорила, не по этому поводу конечно, но промелькнуло в разговоре. На нашей технологической базе мы не можем поддерживать требуемые режимы по току и напряжению. Она сказала, что было бы проще – и выгоднее по электричеству – не девять электролизеров ставить, а минимум штук по пятьдесят: там чего-то с трансформаторами и ртутными выпрямителями связано, я не поняла, но ты можешь ее саму спросить. Но если в детали не вдаваться, нужно не мегаватт с копейками электричества для завода, а минимум мегаватт пятнадцать-двадцать.

– То есть много больше чем у нас вообще есть…

– Наплевать и забыть. По большому счету алюминий нам нужен чтобы фосфид из него делать, а для этого не тонны, килограммы нужны и алюминия для фосфида мы уже лет на двадцать вперед наварили. Так что у Жени сейчас попросту новый учебный комбинатик работает, а вот когда будет у нас много всего…

– Всего чего? – улыбнулась Лиза.

– Много электричества, специалистов-алюминщиков, просто людей…

– Я начинаю думать, что много людей – это зло.

– Много людей – добро. В Риме, вон, почти миллион народу живет… ну, тысяч шестьсот на самом деле, Даша рассказывала, что второй раз в эту помойку она даже под страхом смертной казни не поедет. Но если учесть, что в римской империи народу уже миллионов шестьдесят… нам только патроны к пулеметам делать человек пятьсот потребуется.

– Ты хочешь всех их убить?

– Пока этот мальчик там императором, нам особо опасаться нечего. Но когда его убьют…

– Если убьют.