Голубой Ютон

В конце мая в Новомосковске заработал торфококсовый завод, который выдавал в день по двадцать тонн основной своей продукции. А чтобы он работал, с торфоразработки, расположенной в пятидесяти километрах по Оке ниже Коломны, семь грузовиков ежедневно перетаскивали на десять километров к берегу реки около двухсот тонн подсушенного торфа, который затем расшивами перевозился в Алексин. Оттуда его восемь уже грузовиков перевозили к Упе, дальше ценное сырье пятью маленькими расшивами везлось в Тулу, потом по железной дороге – в Новомосковск. Ну а обратными рейсами вагоны везли в Тулу столь нужный металлургам кокс. Очень экзотический получился маршрут, но пока никто его менять не собирался: пуск железной дороги до Каширы ожидалась уже в середине лета, а с ней доставка торфа на завод окажется гораздо менее головоломной.

Вера Сергеевна на побочную продукцию коксового завода составила грандиозные планы… вот только воплощать их пришлось уже без нее: в конце мая эта милая старушка просто не проснулась. После похорон Лиза зашла к Трофиму:

– Ты умеешь работать с мрамором? Нужно Вере Сергеевне поставить достойный памятник, а у нас камнерезов почти нет. Те, что римляне подарили, статуи делать не умеют… Или ты знаешь кого-то, кто мог бы такой памятник сделать? Хотя бы бюст ее. Если знаешь, то съезди в Рим, или куда-нибудь еще, когда Лида вернется, я под это онерарию специально выделю. Только я вообще не представляю, сколько мастера за такую работу денег берут.

– Римляне вообще только цветы и узоры резать могут, а людей никогда ваять не умели. Мастеров, если вы мраморную статую делать хотите, лучше в Греции искать. Сам я никого там не знаю, но о многих слышал. Только я думаю, что тогда и камень придется оттуда везти, причем много: никогда заранее никто не знает, какой блок подойдет для работы. Но если уважаемую Елизавету заинтересует мое мнение…

– Говори.

– Здесь у вас каждый год зима…

– Я что-то об этом слышала. Зимой в мастерской слишком холодно чтобы делать статую?

– Я знаю много разных красок, но уверен, что за несколько зим, даже за две-три всего, эти краски испортятся и статуя покажется оскорбительной для уважаемой Веры Сергеевны.

– Я не предполагала ее красить.

– Я тоже так думаю. Уважаемая Виктория Витальевна научила меня работе с красками, которые не портятся от зимы, но я умею их использовать только с керамикой.

– Ты хочешь сделать скульптуру из керамики?!

– Если вы будете не против. Надеюсь, у меня получится сделать скульптуру, показывающую все то уважение, которым была окружена Вера Сергеевна. Посмотрите сами, вышло ли у меня передать в статуе хотя бы мое уважение? – и с этими словами Трофим отодвинул занавес, огораживающий приличный кусок его мастерской. Лиза, как и все прочие, никогда даже не видели, что находится за ним: Оля-маленькая всем давно и твердо внушила, что глядеть на незавершенные работы художника просто неприлично. А когда Лиза, протерев глаза, убедилась, что у нее не случилась внезапная галлюцинация, она лишь смогла сказать:

– Я тебе напечатаю фотографии Веры Сергеевны, столько сколько потребуется. Только… давай сейчас зайдем ко мне, ты посмотришь все и выберешь те, которые будут нужны для работы.

– Можно я зайду к вам через несколько минут? Я бы руки вымыл и надел чистую одежду…

Шагая обратно домой Лиза даже вспомнила ту фотографию: Нина, стоящая в своем синем костюме с телефоном в руках и с привычно-снисходительным видом объясняющая всем, что солнечные затмения случаются строго по расписанию. Разве что на фотографии она опиралась не на «мраморную» колонну с лежащим сверху секстаном, а на деревянную треногу с валяющимися на ней транспортиром и расческой, тенью от которой Нина измеряла высоту солнца над горизонтом. Сделанная Трофимом скульптура была настолько «живая», что Лиза, не удержавшись, потрогала ее чтобы убедиться в том, что видит не ожившую учительницу. И почти не удивилась, почувствовав пальцами «вязаную» структуру «ткани» костюма. К тому же Трофим сразу же уточнил, что при лепке всякие «мелочи» воссоздавать куда как легче чем при высекании из камня: отпечатанную на гипсе текстуру ткани на глину перенести – дело пары минут, а вырезать ее же из камня – работа на долгие недели…

В конце августа, с пуском четвертой домны в Туле, началось строительство моста через Оку в районе Каширы. Катя, не мудрствуя лукаво, просто взяла проект «типового пролета» из альбома сооружений дореволюционных железных дорог – что задачу строительства, впрочем, не сильно упростило. Потому что как поставить в реке опоры моста, в альбоме никоим образом не пояснялось, как и способ водружения на эти опоры самих пролетов весом по пятьсот тонн каждый.