Голубой Лабиринт (ЛП)

На мгновение, Марго оставалась спокойной. Затем она снова подняла шприц к капельнице. - К черту, - сказала она, вводя дозу вдвое больше, чем в прошлый раз.

Как будто одним движением, медсестры и интерны хлынули к телу, игнорируя пистолет. Марго грубо оттеснили в процессе, а шприц изъяли из ее покорной руки. Последовал шквал криков, громких приказов и еще сработала сигнализация. Констанс опустила пистолет, глядя с побелевшим лицом.

- Желудочковая тахикардия без пульса! - один голос взлетел над остальными.

- Мы теряем его! – закричал второй врач. - Массаж сердца, срочно!

Д'Агоста, застыл в шоке, смотря, как одетые в форму фигуры лихорадочно работают вокруг кровати. ЭКГ на верхнем мониторе был мертв. Он подошел к Констанс, осторожно взял пистолет из ее руки, и поместил его в свою кобуру. - Я сожалею.

Он уставился на бесполезную суету, пытаясь припомнить, когда в последний раз Пендергаст говорил с ним. Не та бредовая истерика в оружейной комнате, а действительно прямой разговор с ним лично, лицом к лицу. Для Д'Агосты казалось очень важным вспомнить его последние слова. И насколько он мог вспомнить, это случилось за пределами тюрьмы в Индио, как раз после того, как они прекратили попытки допросить Рудда. И что же в точности сказал ему Пендергаст, когда они стояли на асфальте парковки, под жарким солнцем?

«Потому что, мой дорогой Винсент, наш пленник не единственный, кто в последнее время начал чувствовать запах цветов».

Пендергаст почти с самого начала понимал, что с ним происходит. Видит Бог, что это были последние слова агента сказанные ему...

Вдруг звуки вокруг него и громкие голоса, изменили тон и срочность.

- У меня есть пульс! - сказал один врач. Прямая линия ЭКГ начала мигать и подпрыгивать, возвращаясь к жизни.

- Артериальное давление растет, - отчиталась медсестра. - Семьдесят пять на сорок.

- Прекратить массаж сердца, - приказал другой врач.

Прошла минута, пока врачи продолжали свою работу, а состояние пациента постепенно возвращалось к жизни. И потом, на кровати, тело Пендергаста приоткрыло один глаз, возникла едва заметная блестящая щель. Потрясенный Д'Агоста увидел, что дальше его зрачок сместился, осматривая комнату. Констанс наклонилась вперед и сжала его руку.

И Д'Агоста услышал, как она сказала: - Ты жив!

Губы Пендергаста раскрылись, и из них вырвалась короткая фраза. - Альбан... до встречи, сын мой.

Эпилог

Спустя два месяца.

Бо Бартлетт направил серебристый Лексус с окружной дороги на белый гравий, медленно направившись по длинному переулку, обрамленному черными дубами, увешанными испанским мхом, и выехал на круговой съезд. На горизонте появился большой и величественный дом плантатора эпохи Греческого Возрождения, и, как обычно, у Бартлетта при виде его перехватило дыхание. Стоял жаркий полдень в приходе Сент-Чарльз, и окна седана Бартлетта были закрыты, а кондиционер включен. Он заглушил мотор, открыл дверь и вышел в крайне хорошем настроении. Он был одет в светло-красную рубашку поло, розовые брюки, и туфли для гольфа.

На крыльцо вышли две фигуры. В одной из них он признал Пендергаста, одетого в стандартный черный костюм, и выглядящим, как обычно, бледным. Другая оказалась молодой женщиной редкой красоты, стройной, с короткими волосами цвета красного дерева, одетой в плиссированное белое платье.

Бо Бартлетт приостановился, а затем направился к величественному особняку. Он чувствовал себя рыбаком, подсекающим рыбу всей своей жизни. Он прилагал максимум усилий, чтобы не начать потирать руки от восторга. Здесь этот жест будет выглядеть весьма неуместно.

- Ну и ну! - воскликнул он. - Плантация Пенумбра!

- Так и есть, - пробормотал Пендергаст, пока подходил; женщина, последовала за ним.

- Я всегда считал его самым красивым поместьем в Луизиане, - отметил Бартлетт, ожидая, что его представят прекрасной молодой леди. Но его не представили. Пендергаст просто склонил голову.

Бартлетт сильно ударил рукой по своему лбу. - Мне любопытно. Моя фирма пыталась упросить вас продать это место в течение многих лет. И мы были не единственными, кто так его желал. Что заставило вас передумать? - внезапное чувство тревоги возникло на пухлом лице разработчика – хотя предварительные документы уже были подписаны – как будто сам вопрос мог бросить тень сомнения на сделку. - Конечно, мы рады, что вы так поступили, без сомнения, очень рады. Мне просто... ну, любопытно, вот и все.

Пендергаст медленно огляделся вокруг, как будто пытался запечатлеть увиденное в памяти: греческие колонны; крытая веранда; кипарисовые рощи и обширные сады. Затем он повернулся к Бартлетту. - Позвольте нам просто сказать, что недвижимость стала... доставлять неприятности.