Голубой Лабиринт (ЛП)

Они возобновили свой путь, перешли в приемную и поднялись по широкой лестнице на верхнюю площадку. Наверху, прямо перед ними раскинулась гостиная, и они вошли в нее, пройдя мимо пары слоновых бивней, обрамляющих дверной проем. Внутри, вместе с ковриком из зебры и полудюжиной навесных голов животных, находился оружейный шкаф полный редких и чрезвычайно дорогих охотничьих ружей. Как и в случае с имуществом на нижнем этаже, бирки о продаже были зафиксированы на каждом ружье.

Констанс подошла к шкафу. – Которое из них принадлежало Хэлен? - спросила она.

Пендергаст полез в карман и снова достать брелок со связкой ключей. Он открыл шкаф и достал двустволку, с боковыми пластинами, украшенными замысловатой гравировкой и инкрустированными драгоценными металлами. - Кригхофф - сказал он. Агент смотрел на нее в течение некоторого времени, а его взгляд стал далеким. Затем он сделал глубокий вдох. - Это был мой свадебный подарок ей. Он протянул ее Констанс.

- Я бы не хотела этого делать, если ты не против, - сказала она.

Пендергаст вернул оружие на место и запер шкаф. - Это прошлое, и я расстаюсь с этой винтовкой и всем, что с ней связано, - сказал он тихо, как бы только себя.

Они заняли места в гостиной за центральным столом. - Так ты действительно продаешь все это - заключила Констанс.

- Все, что прямо или косвенно, приобретено на деньги от эликсира Иезекии.

- Ты же не хочешь сказать, что веришь в правоту Барбо?

Пендергаст помедлил, прежде чем ответить. - До моей, хм, болезни, я никогда не сталкивался с вопросом о богатстве Иезекии. Барбо или нет, но мне кажется, что отказ от всех моих Луизианских владений, избавление от самих плодов работы Иезекии, является правильным решением. Все эти вещи теперь как яд для меня. Как ты знаешь, я вкладываю средства в новый благотворительный фонд.

- Вита Брэвис, Инк, («Жизнь коротка» - лат.). Меткое название, я полагаю?

- Да довольно меткое – фонд обладает самой необычной, если можно так выразиться, целью.

- И какой же?

На губах Пендергаста появился призрак улыбки. - Мир увидит.

Поднявшись, они провели краткую экскурсию по второму этажу особняка, Пендергаст указывал на различные достопримечательности. Они задержались немного в комнате, которую он занимал в детстве. Затем они снова спустились на первый этаж.

- Есть еще винный погреб, - сказала Констанс. - Вы говорили мне, что он великолепен – объединение всех погребов от разных семейных ветвей, после того, как они прервались. Мы осмотрим его?

Тень пересекла лицо Пендергаста. - Я не уверен, что вполне готов к такому, если ты не возражаешь.

Раздался стук в дверь. Пендергаст прошел вперед и открыл ее. На пороге показалась странная фигура: низкий, мягкий человек, одетый в черный сюртук со скруглёнными фалдами оттененный белой гвоздикой. Дорогой на вид портфель находился в одной руке, а в другой – несмотря на ясный день – тщательно свернутый зонтик. Котелок сидел на голове, под углом, который язык не поворачивался назвать щегольским. Он выглядел как нечто среднее между Эркюлем Пуаро и Чарли Чаплином.

- Ах, мистер Пендергаст! – обратился мужчина, улыбаясь. - Вы хорошо выглядите.

- Спасибо. Пожалуйста, входите, - Пендергаст повернулся, чтобы представить его. - Констанс, это Гораций Огилби. Его фирма присматривает за юридическими интересами Пендергастов здесь, в районе Нового Орлеана. Мистер Огилби, это Констанс Грин. Моя подопечная.

- Очаровательна! – сказал мистер Огилби. Он взял руку Констанс и поцеловал ее с благородным жестом.

- Я надеюсь, что все бумаги в порядке? – спросил Пендергаст.

- Да, - адвокат подошел к ближайшему столу, открыл свой портфель и достал несколько листов. - Вот документы на перемещение фамильного кладбища.

- Очень хорошо, - отозвался Пендергаст.

- Подпишите здесь, пожалуйста, - адвокат наблюдал за тем, как Пендергаст ставит подпись. - Вы понимаете, что - хотя кладбище переносится – но, хм… требования по завещанию вашего дедушки останутся в силе.

- Я понимаю.

- Это означает, что я снова могу рассчитывать на ваше присутствие на кладбище через…, - адвокат сделал небольшую паузу, подсчитывая – еще три года.

- Я с нетерпением жду этого, - Пендергаст повернулся к Констанс. - Мой дед оговорил в своем завещании, что все его выжившие наследники – сейчас, к сожалению, уменьшившиеся в численности – должны совершать паломничество к его могиле каждые пять лет, под страхом того, что их трастовые фонды аннулируются.

- Он оказался довольно оригинальным джентльменом, - заметил Огилби, просматривая документы. - Ах, да. Еще один пункт необходимо уточнить сегодня. Это касается той частной парковки на Дофин-Стрит, которую вы продаете.

Пендергаст вопросительно приподнял брови.

- А именно, эти ограничения, которые вы добавили в договор листинга.

- Да?