Голубые дирижабли

– А что, лабиринт уже закрывается? – смотрю в её спину и стараюсь не смотреть в отражения.

– Да, уже закрылся. Вы давно пришли?

– Да, около полудня. И мне почему-то стало плохо. Я потерял сознание. Извините, – зачем-то добавляю я.

Она останавливается и окидывает меня оценивающим взглядом. Ещё бы, я отключился на несколько часов.

– Давайте я вас чаем напою. А то выглядите вы не очень.

– Извините, – опять говорю я. Она хмыкает и уверенно идёт по зеркальным проходам.

Доходим до зеркальной двери, над которой написано, что это служебное помещение, заходим внутрь. Она наливает кружку чая и вручает её мне.

– Вы пейте, а потом просто поставьте кружку на стол. Выход – из дверей налево и первый поворот налево. Я пойду работать. Берегите себя.

Рассеянно благодарю её. Она пожимает плечами, выкатывает из подсобки пылесос и уходит.

Пью чай и постепенно прихожу в себя настолько, что готов ещё раз высунуться в лабиринт и пройти до выхода. Главное – не смотреть на отражения.

Выхожу к набережной. Уже совсем стемнело. Небо налилось фиолетово-коричневым. Ещё часов пять оно будет тёмным, а после полуночи начнёт светлеть и к утру будет белёсым. В тёмном небе огромными светящимися рыбами плывут подсвеченные голубые дирижабли. Дышу прохладным воздухом, смотрю на освежающие очертания дирижаблей, и в голове проясняется.

На сегодня подвигов достаточно.

Я хочу… Я хочу поужинать и выбираться отсюда домой. Пока помню, где находится дом. Поужинать…

Я на набережной в торговом квартале. Если пройти немного по набережной, то там можно будет свернуть на ресторанную улицу торгового квартала. Да.

У поворота останавливаюсь, ещё минутку любуюсь плывущими в небе дирижаблями и дышу влажным воздухом, а потом захожу под свет вывесок, тени навесов и мерцание гирлянд ресторанной улицы.

Полно народу. Смеются, стучат приборами о тарелки, звенят бокалами, аплодируют, ругаются. Иду быстро, бросая взгляды по сторонам. Мне нужно какое-нибудь тихое место. Там, где будет всего пара человек, где я смогу расслабиться.

Вот сюда!

Поддавшись порыву, сворачиваю с улицы в переулок и сразу вижу нужное заведение. Не сетевое. Уютное на вид. Круглый светлый шар с фонарём внутри у входа, тяжёлая дверь. Через окна видно, что часть столиков заняты, и меня почему-то тянет внутрь, и я зайду. Устал я или нет, но моя работа здесь – слушать интуицию.

Захожу – колокольчик оповещает о моём приходе – и осматриваюсь. Справа – зал, слева – стойка. В зале все сидят как-то поодиночке. Еды на столах мало. Больше напитки. Посетители – кто пишет, кто рисует, кто откинулся на спинку стула или дивана и задумался. Я хочу к стойке.

У стойки сидит сногсшибательной красоты мужчина. Похоже, он разговаривал о чём-то с барменом, а сейчас отвлёкся на звон колокольчика и разглядывает нового гостя – меня. А я не могу не разглядывать его. Он одет в черные брюки и яркую белую рубашку. На груди висит медальон в форме солнца из жёлто-красного металла. Густые черные волосы якобы небрежно – очевидно, что к причёске приложил руку опытный мастер, – уложены на одну сторону. Из левого уха до плеча спускается длинная серьга в виде скелета рыбы, выполненная из белого металла. Чёрные глаза спокойно и изучающе смотрят на меня.

Я не могу отвести от него взгляд. Он притягивает меня – то ли своей завораживающей яркой красотой, то ли ещё чем-то. Или я его где-то видел? Бездумно забираюсь на высокий стул рядом с ним. На его губах появляется лёгкая улыбка.

– Добрый вечер, – говорит он.

– Добрый вечер, – машинально отвечаю я, всё так же не сводя с него глаз. Наверное, мне нужно объясниться. – Простите, что я так вас разглядываю… Сам не знаю, почему. Ваше лицо кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить, откуда…

– Может быть, вам приглядеться поближе? – предлагает он. Похоже, его это веселит. Может быть, он какая-нибудь звезда, а я не узнаю его, и это его веселит?

Я подаюсь к нему, чтоб приглядеться, – и высокий стул подо мной качается. Боясь потерять равновесие и упасть, я машинально хватаюсь… за моего соседа. Моя рука скользит по его туловищу – не за что ухватиться – и я удерживаюсь, опершись на его левое бедро.

– Ой, изви…ните, – начинаю я извиняться, но тут понимаю, что от моего резкого движения он даже не дёрнулся. Как будто ничего необычного. Поднимаю глаза. Наши лица близко-близко.

Он лишь высоко поднял одну бровь и улыбается кончиками отчётливо очерченных губ. Наклоняется к моему уху, так что я носом касаюсь его волос и вдыхаю запах его тела и одеколона.

– Ну как? Узнаёте? – тихо говорит он.

Я отстраняюсь, в смущении слезаю со стула и принимаюсь покачивать и двигать его, пытаясь понять, как поставить, чтобы он не шатался.

Слышу полный досады вздох моего черноволосого соседа.

– Налей мне выпить, Мартин, – обращается он к бармену.