Голубые дороги

После обеда — событие: подали мне сразу шесть открыток от Сони, и какая же меня радость охватила! На одной из них я увидел контуры милой ручонки Галюси! Родная моя девочка! Как, должно быть, старательно, с нежной любовью ко мне, расправляла ты свои пальчики на желтоватой открытке, которую за несколько тысяч километров доставит почта до фронта! Вот и семью нашел! Одной раной меньше. Но где же мать, сестры, родные?

2 декабря

Меня радушно приняли в колхозном доме. Николай Андреевич Ершов, работник депо станции Коломна, побывавший в плену у немцев в годы первой мировой войны, с ненавистью рассказывает о нравах «арийцев». А ведь тогдашние немцы были скромнее, человечнее современных фашистских бульдогов.

Ольга Андреевна любит слушать рассказы. Дочь Оля и сын Сережа допоздна читают газеты — мать хочет знать все, что делается на фронте. Она жадно ловит каждое слово, и нередко по лицу ее катятся крупные слезы — женщина не в силах сдержать горечь обиды за муки, страдания и гибель советских людей. И она говорит мне: «Кажется, руками бы всех задушила, до чего они мерзки, проклятые…»

4 декабря

Морозная полночь. Над деревней луна. В избе тепло и уютно. Хозяйка и дети спят. Я один у керосиновой лампы. Да еще большой серый кот, так легко прыгающий через веревку, мурлычет у меня на коленях.

В такое время приятно предаваться воспоминаниям.

Сейчас вот зима. Снег. Кругом запорошенные леса. Ничто не взрывает ночную тишину. А пройдет часовой за окном — скрипучий снег как бы вызывает отдаленный винтовочный треск, переходит в орудийный гул, и встают перед взором гремящие танки, дальнобойные пушки, гудящее небо над Ельней. И люди, чудесные русские люди выходят на поля из дыма, огня и железа…

Вот стоит он, высокий, худой, просто одетый пилот. Ему 22 года. А воюет он с немцами с первого часа войны. Не расстается с боевым истребителем. Летает почти ежедневно. «Мы — вязниковские, из Ивановской области», — говорит он с ударением на «о». Воевать ивановцы могут.

Да, это доблестный сын вязниковцев. Пролетарская честь в нем жива. Она непобедима и сильнее смерти.

Товарищи зовут его дружески Иван Сергеевич, а военком полка батальонный комиссар А. В. Житный встречается с ним как с героем. «Ну, как, герой, дела?» — спрашивает он ежедневно. И тот отвечает: «Дела? Дела, комиссар, поправляются, еще крестоносца подбил…» Если же день проходил без победы, летчик старался не попадаться на глаза комиссару, а если уж встречался, не дожидаясь вопроса, бросал на ходу: «Дела сегодня неважные… Ни одного гада в небе не поймал». — «Ну, ты еще завтра поймаешь, Зудилов. Не унывай, брат», — подбадривал комиссар. «Завтра‑то я постараюсь. А сегодня дал маху… Честное слово…»

Методично тикают ходики. Третий час ночи. Мороз. Над деревней луна…

8 декабря

В колхозном правлении деревни Дарище делаю доклад «Две Отечественные войны русского народа против иноземных захватчиков (нашествие Наполеона на Россию в 1812 году, вторжение немецко–фашистских войск в СССР в 1941 году)». Колхозники проявили к лекции большой интерес. Тут же высказались за необходимость досрочного выполнения поставок фронту и выразили желание, чтобы я повторил лекцию в деревне Новая.

15 декабря

Весь мир облетело известие о победах на севере, юге и под Москвой. Удар за ударом. Советские генералы бьют гитлеровских полководцев. В Берлине визжат: «Зима виновата. Мороз жмет… Красная Армия тут ни при чем, да и вообще мы выравниваем линию фронта и отходим на зимние квартиры…»

Впрочем, от гитлеровских заправил, насильников, убийц и мародеров и не приходится ждать здравого понимания мира…

Получен приказ: срочно перебазироваться. Грузим горючее, боеприпасы, авиаимущество, продовольствие, обмундирование — и в путь.

31 декабря

Каменка. В 40 километрах от Подольска здания разрушены, сожжены. Мосты взорваны. Провода перерезаны. Два дня тому назад здесь были немцы. Бои идут в Спас–Загорье. Там наш аэродром. Проезд еще закрыт. Командующий армией обещает вечером фашистов выбить из села. Возвращаемся в Подольск. Подольцы с радостью приняли нас, как родных. Техчасть в доме № 50/18 у Константина Георгиевича и Марии Васильевны Синегубовых. Добрые, славные люди.

За накрытым столом слушаем выступление М. И. Калинина.

Заздравная чаша за новый победоносный год.

Тепло. Уютно. Давно мы не видели электричества и в семейной обстановке не слушали радио. Допоздна сидели.

Дорогие наши старички проявляли родительскую заботу о каждом из нас.

Мария Васильевна подарила мне новый блокнот в фиолетовой обложке. Моей матери, видимо, нет в живых… Я принял этот блокнот из рук женщины, которая на время заменила мне мать. От него повеяло материнской лаской, и потому запишу в нем все, что продиктует мне новый героический год ожесточенных схваток с фашизмом.

1 января 1942 года

Первый день нового года напряженных боев за Отчизну. По старому Варшавскому шоссе, рокоча, проносятся танки, вздымают снежную пыль грузовики.