«Голубые Орхидеи»

Валентина поднималась на холм и шла быстро, несмотря на боль. Слезы разочарования наполняли ее глаза. Каждый день она часами занималась в реабилитационном центре, укрепляя мускулы спины. Но сенсационных результатов не последовало. Она все еще жила на обезболивающих таблетках. Могла сидеть в машине прямо только минут двадцать, потом ей приходилось ложиться на заднее сиденье.

Положение усугублялось тем, что мать носилась с ней, пытаясь все сделать за нее. Только Пол теперь вдохновлял ее. Его жизнерадостность, ежедневные звонки и частые посещения поддерживали ее.

Она подошла к воротам дома, который Пичис и Эдгар купили в Бел-Эйр на Белладжо-Драйв, и проскользнула внутрь. Небольшой красный «ягуар» со знаком бюро проката «Авис» был припаркован на подъездной аллее.

Пичис вышла на веранду, на ней был желтый пляжный костюм, обнажающий все еще красивые ноги.

— У нас для тебя замечательный сюрприз, дорогая. Орхидея. Сейчас она купается в бассейне.

Валентина тихо вскрикнула от радости, перешедшей в стон боли, когда она слишком быстро пошла к бассейну.

— Привет, Вэл. Боже, я совсем забыла, какое это блаженство — нырнуть в бассейн. Вода изумительная — как голубое «Джелло» [20].

Орхидея вылезла из воды и встряхнула головой, разбрызгивая вокруг воду. На ней было черное бикини, облегающее ее безупречную фигуру и открывающее две маленькие голубые татуировки в форме орхидей на правом бедре и левой ягодице.

— Орхидея, я так рада видеть тебя! — весело воскликнула Валентина, бросившись с протянутыми к сестре руками, невзирая на боль в спине. — Боже, как замечательно, что ты здесь!

— Не прикасайся ко мне, я мокрая, — сказала Орхидея отступая. Она плюхнулась на садовый стул и стала вытираться.

Обиженная, Валентина застыла. Она медленно опустилась в шезлонг. В таком полулежачем положении боль в спине уменьшалась, но вскоре ей придется выпить одну из таблеток, которые выписал ей Пол. Она заставила себя вежливо спросить:

— Ты только что приехала? Как прошел полет?

Пока Пичис ходила в дом, чтобы попросить повара приготовить что-нибудь освежающее, сестры несколько скованно говорили о полете Орхидеи, о погоде в Нью-Йорке и последних подвигах нападающего «Лос-Анджелесских доджеров» Романа Соленски, любовника Орхидеи.

— Ты выглядишь потрясающе, — наконец сказала Орхидея, оценивающе разглядывая сестру. На Валентине были шорты и футболка «Детройтс Пистонс».

— Я делаю успехи.

— Я хочу сказать, что ты действительно потрясающе выглядишь, и, мне кажется, ты уже можешь приниматься за дело. Ты же знаешь, что говорят, когда падаешь с лошади, — продолжала Орхидея.

Валентина нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, прямо сейчас мне взяться за работу? Но это пока невозможно, Орхидея. Мне еще предстоит шесть месяцев терапии, и я совсем недолго могу сидеть на стуле. Как я смогу подняться на сцену или сыграть что-либо в кино? Я просто не в состоянии.

Орхидея побледнела. Она нагнулась вперед, лицо стало напряженным.

— Но ты должна!

— Знаю, я сама нервничаю, но врачи говорят…

— К черту врачей! — закричала Орхидея. — Вэл, ты должна приехать в Нью-Йорк. Просто должна. Морт делает мюзикл «Большие, плохие и прекрасные».

— Кто это Морт?

— Ну, он… Ты знаешь — Морт Рубик! Независимый продюсер. Я работаю у него сейчас. Он такой изобретательный, и у него есть замечательная роль, которая абсолютно подойдет тебе…

Ошеломленная Валентина смотрела на сестру.

— Извини, Орхидея, — холодно сказала она. — Почему он не позвонил Майку Даффи? Майк сказал бы ему, что мне предстоит длительный восстановительный период и я не могу сейчас подписывать новые контракты и, может быть, долго не смогу.

— Но ты должна! — повторила Орхидея.

Валентина откинулась назад, расстроенная настойчивостью сестры.

— Тогда поговори с моими врачами, — сказала она и поморщилась от боли, поднимаясь с шезлонга и направляясь к дому.

— Подожди! — закричала Орхидея и побежала за ней. — Подожди, Вэл. Ты не можешь просто так взять и уйти, ведь я проделала такой долгий путь! Ты невероятно эгоистична.

— Это ты эгоистка, — огрызнулась Валентина, открывая дверь, ведущую во внутренний дворик. — Тебе ни до кого нет дела, кроме себя.

ГЛАВА 21

Пол Дженсен поставил свой черный BMW на стоянку у гимнастического зала «Пауэрхауз» неподалеку от Голливудского бульвара. Это было его убежище, куда он приходил, когда хотел подумать. А сейчас ему было чертовски необходимо подумать.

Оставалось только два дня, а потом он станет женатым человеком, скованным цепью. Конечно, он получит кое-какое вознаграждение… Нужно сосредоточиться на этом, а не на чувстве клаустрофобии, вызываемом у него женитьбой.

Он протянул руку за своей спортивной сумкой, повесил ее на плечо и направился к клубу.

— Пол! Вот здорово, это ты!

Он повернулся и увидел выпорхнувшую из небольшого «ягуара» Орхидею Ледерер в облегающих джинсах и короткой футболке, ничего не оставлявших воображению. Она несла модную спортивную сумку из желтого парашютного материала и выглядела даже более соблазнительно, чем в Норт-Уэсте.