Гомогенез

Как бы и что бы не писали современные и не очень гуманисты о «семейных узах», «счастье любви» и прочем, вопрос селекции партнеров постоянно поднимается на переломах истории: стремление создать «новое, совершенное общество» практически всегда сочетается со стремлением вывести более совершенную породу людей - членов этого общества. Классический пример - молодое Советское государство. Раз строится новое общество, то и люди, живущие в нем, должны быть совершенно иными - более сильными, активными, гуманными и красивыми. И вот в молодой Стране Советов в 1920-1921 годах создается Русское евгеническое общество. Общество выпускало специальное издание по евгенике - «Русский евгенический журнал». В нем печатались видные ученые-генетики того времени - Н.К. Кольцов, А.С. Серебровский, А.И. Филипченко. В журнале можно было найти исследования родословных известных дворянских семей, например, Аксаковых, Тургеневых. И первое время идеи евгеники находили сочувствие у идеологов молодого советского государства. А идеи были достаточно конкретны - А.С. Серебровский, например, предлагал для улучшения человеческого рода отделить деторождение от любви, практиковать искусственное осеменение. Но уже через несколько лет существования власти, каждый конкретный представитель которой явно не тянул на «идеального нового человека», эти идеи ученых начали вызвать резкую критику, и в 1929 году Русское евгеническое общество прекратило свое существование, а «Русский евгенический журнал» перестал выходить.

Женщине в Спарте не вменялась в обязанность супружеская верность. Засвидетельствовано, кроме того, многомужество и временный обмен женами. Несколько братьев могли иметь общую жену. Человек, которому нравилась жена его друга, мог просить его разрешения делить ее с ним. С другой стороны, признавалось приличным предоставлять свою жену в распоряжение, как выразился бы Бисмарк, здорового «жеребца» [24], даже если тот не принадлежал к числу сограждан. Пожилому мужчине, имевшему молодую жену, бесспорно было целесообразно привести к ней бодрого, молодого мужчину, который ему нравился и которого он считал дельным, и считать затем ребенка своим и воспитывать его. Особенно это было полезно в связи с тем, что совершеннолетие для мужчины в Спарте наступало в 30 лет и в брак он мог вступить не раньше того.

По причине вышесказанного, нарушение супружеской верности, т.е. измена жены за спиной мужа, было неслыханным делом. Спартанцы потешались над представлениями своих соседей о целомудрии. На вопрос, какое наказание за прелюбодеяние ожидает в Спарте, отвечали, к примеру: «О! Виновный платит штраф в виде огромного быка, который сможет протянуть шею с вершин Тайгета, чтобы напиться воды в Эвроте». «Да разве бывают такие быки?» - поражался спрашивающий. «А разве бывает в Спарте прелюбодейство?» - разводил руками спартанец.

Подобные нравы самым благоприятным образом сказывались на положении женщин в спартанском обществе, которое было гораздо более почетным, чем у остальных греков. Женщинам в Спарте разрешалось свободно отлучаться из дому, проводить время как им вздумается. Это служило поводам для ревности в остальной Греции [25]:

«Вы, спартанки, единственные женщины в мире, которые делают со своими мужьями все, что захотят!»; «Да, но ведь мы одни и рожаем мужей»,

- ответила жена царя Леонида.

Такое положение с семейной жизнью вдохновило немало признанных умов античности. Его находили весьма полезным философы от киников [26] до Платона. В своем «Государстве» Платон влагает в уста Сократа следующее рассуждение: «Все женщины должны быть общими всем мужчинам, ни одна не должна жить частно ни с одним. Общими должны быть и дети, так чтобы и дитя не знало своего родителя, и родитель - свое дитя...». «Надобно, чтобы отличные мужчины соединялись большею частью с отличными женщинами, а худшие, напротив, с худшими [27], и чтобы первые из них воспитывали детей, а последние - нет...»

Еще мы должны упомянуть о постоянных тренировках, которым подвергались спартанцы с самого раннего возраста. Каждые десять дней молодые спартанцы подвергались осмотру коллегией эфоров, и если чье-то тело заплывало жирком, тот подвергался порке, дабы не позорил своим видом Спарту.