Гончаров и дама в черном

- Теоретически - да, но практически сделать это невозможно. Всегда найдется хоть какая-то маленькая зацепочка. А кроме того, как вы объясните поломанные ворота, простреленные окна, наличие непонятных автомобилей возле ваших ворот и, наконец, отсутствие Олега и Геннадия Арбузовых? Я уже не беру во внимание имеющиеся у вас видео- и аудиозаписи. Нет, уважаемая Светлана Геннадьевна, ничего у нас не получится. Слишком много у нас улик, слишком четко мы наследили. Остается только одно - все говорить так, как оно было, и подкреплять это магнитофонными записями.

- Но ведь порядок здесь можно навести за каких-то пару часов.

- Не возражаю. Можно за это время построить им некоторое подобие "потемкинской деревни", однако все это будет шито белыми нитками. Любой мало-мальски толковый участковый раскрутит это дело в мгновение ока. Тем более еще неизвестно, как поведет себя в этой ситуации свежеиспеченная вдова Ольга. Кстати сказать, нам было бы не вредно ее навестить. Проводите нас к ней.

* * *

Ольгу Арбузову мы нашли на втором этаже в гостиной, и было бы в высшей степени нетактично спрашивать ее, как она себя поведет. Дурацкий вопрос. Как может вести себя покойница, которую умертвили путем удушения?

Лежала она на животе, левой щекой прижавшись к лакированному паркету, а правым глазом удивленно рассматривая репродукцию шедевра Крамского "Неизвестная". Орудие убийства - бельевая веревка не первой свежести прочно перетягивала ее дебелую шею, теперь похожую на толстую ветчинно-рубленую колбасу.

Узел веревки был завязан на шее, и этот факт свидетельствовал о том, что напали на нее сзади, а отсутствие каких-либо ссадин и следов борьбы говорило о неожиданном нападении.

- Что вы на это скажете? - строго посмотрев на нас, спросил полковник.

- Ни хрена не понимаю, - честно признался Макс. - Из домочадцев этого сделать не мог никто, поскольку ее голос мы слышали, когда в доме никого не было. Из нападающих же ближе двух метров к дому никто не приблизился.

- Значит, в доме кто-то был, - предположил я. - Или...

- Или в момент фронтального нападения на дом кто-то проник в гостиную, воспользовавшись моим тоннелем, - своевременно закончила мою мысль Светлана.

- Немедленно в подвал, - на ходу распорядился полковник! - Я и Костя через флигель, а остальным во двор для подстраховки.

Выскочив на улицу, мы разделились. Ухов с женщинами остался контролировать двор, а мы с полковником опрометью помчались к флигелю. На едином дыхании миновав тоннель, мы очутились перед открытой дверью, ведущей в подвал, хотя я отлично помнил, что Светлана, не желая выпускать старика, тщательно ее закрыла. По тому, как напрягся полковник, я мог судить, что этот факт его тоже насторожил.

- Всем на пол! Лицом вниз! - врываясь, устрашающе заорали мы. - Одно ваше движение, и мы стреляем на поражение! - уже спокойно предупредили мы пустую темноту.

- Кажется, здесь никого нет, - немного растерянно пробасил тесть.

Протяжный стон, доносившийся из камеры, где недавно томился Арбузов, заставил переменить наше мнение. Не сговариваясь, мы осторожно двинулись в том направлении. Когда до камеры оставалось не более трех метров, стон неожиданно смолк.

Отбросив засовы, мы резко рванули дверь и ворвались в камеру.

О том, что мы вновь оказались в ловушке, я понял не сразу. Захлопнулась войлочная дверь, загремели запираемые засовы, а мы продолжали тупо осматривать пустую камеру, и, только когда незнакомый приглушенный голос пожелал нам приятно провести время, мы нервно расхохотались, наконец-то сообразив, как дешево мы купились.

- Падла, немедленно открой дверь! - опомнившись, заорал полковник. Или я натяну твою мошонку тебе на голову.

- Не нервничайте, мужчина, - с неприкрытым злорадством ответил нарочито хриплый голос. - Учтите, мужчина, нервные клетки не восстанавливаются, отдыхайте и ждите приезда милиции. Через пару часиков я ее обязательно вызову.

- И то правда, - устыдился полковник. - И чего это я так нервничаю? Все равно его на выходе встретит Макс. Уж он-то обломает рога этому козлу.

- Сомневаюсь, - пытаясь припомнить нечто ускользающее по краю сознания, заметил я.

- В чем сомневаешься - в том, что Макс обломает ему рога?

- И в этом тоже.

- А в чем еще?

- В том, что запер нас козел, а не коза.

- Ты хочешь сказать, что это была баба?

- Вполне возможно.

- Значит, обломает рога козе, - облегченно вздохнул тесть.

- В этом тоже я, к сожалению, сомневаюсь.

- Костя, я перестаю тебя понимать.

- Я тоже не понимаю, до какой же степени Гончаров может быть болваном. Нам надо немедленно отсюда выбраться. Надо как-то дать знак Максу.

- А как? Подскажи, пожалуйста. Я сделаю все, что в моих силах, но только прости - палить из газового пистолета в этой блошиной конуре ты не заставишь меня ни под каким предлогом. Это равносильно самоубийству. Да и к чему такая спешка? Увидев твою козу, Макс сам обо всем догадается и выпустит нас отсюда.

- В том-то и дело, что Макс может ее не увидеть.