Гончие Дзара

Не зная, что делать, я растерянно огляделся по сторонам, в надежде, что хоть кто-то и хоть чем-то поможет. Но большинство по-прежнему оставалось сосредоточенным на своих собственных разговорах, вместо того, чтобы глазеть по сторонам. Одна только сбившаяся с ног в поисках Ладдика женщина не прекращала выкрикивать одно и то же имя.

Я открыл рот, собираясь крикнуть ей, что Ладдик здесь, но не успел даже пикнуть, как в труп малыша прилетел еще один плазменный заряд. Тот подпрыгнул как кукла и, перевернувшись в воздухе, снова упал мне на руки с неестественно переплетенными конечностями. Я и сам почти подпрыгнул, но тельце не выпустил, лишь уперся взглядом в сержанта, готового, судя по непреклонности на квадратном лице, довести задуманное до конца.

На второй выстрел внимания обратило гораздо больше народу. Заохав и завозившись, кое-кто оглядывал площадь, похоже, выискивая первые признаки столкновений с риоммцами. И только пара самых внимательных вслух изумлялись, почему кто-то находит уместным расположиться посреди площади на коленях да еще и с ребенком на руках.

Суматоха, центром которой я вдруг образовался, начала понемногу набирать обороты. Все меньше народу уже вслушивались в ту чушь, что им пытался втолковать бородатый, и все больше заинтересовывались тем, что делал я.

Я же, стараясь не обращать внимания на посторонние шумы, продолжал неотрывно смотреть на сержанта и, в особенности, — на его самоуверенную ухмылку. Последняя, казалось, так и кричала о том, что он бы и десяток малышей уложил, если б то помогло достичь цели.

Тут, вероятно, сержанта следовало поздравить с успехом, поскольку то, к чему он так стремился, а именно — вывести меня из себя, наконец случилось.

Я и сам не заметил, как вокруг образовалось пустое пространство. Те, кто находился ближе ко мне, будто невидимой метлой гонимые, в едином порыве расступились в стороны и, точно дикие, стали недоуменно и испугано куда-то тыкать пальцем. Даже не глядя на то, что ввело их в испуг, я уже понял, в чем дело.

Виной всему оказался ихор, стелившийся по мостовой тонким красновато-черным облаком.

— Это еще что за нечисть? — вопросы, подобные этому, сыпались буквально отовсюду. — Что за черная мерзость?

Я не стал и пытаться на них отвечать, все еще сосредоточенно и даже с толикой удовольствия наблюдая за тем, как одна эмоция на лице бравого сержанта сменяется другой. От прежней самоуверенности там не осталось и следа, но зато появились: сперва — недоумение, а следом — почти самый настоящий страх. Не ужас, нет. Но нечто, настолько близкое к нему, что я немного даже удивился, как человек, весьма близко касавшийся тематики Теней и, даже жаждавший непосредственной встречи с ними, мог показать подобные почти постыдные для любого серого стража эмоции.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он сумел-таки взять себя в руки, а на лице вновь заиграла прежняя полуулыбка.

— Приятно быть правым. Не так ли, Тень?

Эти слова эхом разлетелись по площади, моментально прогрузив ее всю в гробовое молчание. Только испуганный шепот, холодным сквозняком пронесся между жителями, заставив их повторять: «Тень? Не может быть! Тень. Как? Откуда?! Тень!».

Я все еще не обращал на них внимания, по-прежнему глядя только на сержанта, пока яростный выкрик не хлестнул меня по ушам:

— Что ты сделал с моим ребенком?!

Резко оглянувшись на голос, я увидел женщину, той же расы, что и мертвый малыш, стремительно проталкивавшуюся через толпу в мою сторону. Ее глаза пылали той первозданной яростью, что встречается только у матерей, готовых убивать за свое чадо.

Быстро вскочив на ноги, я машинально ответил:

— Это не я! — Будто это могло подействовать.

— Что ты сделал с мои ребенком, чудовище?! — Весьма крупного сложения, она была одета в подобие хитона с капюшоном, наброшенным на голову и слегка скрадывавшим размер клювовидного рта.

Я ждал, что она набросится на меня с кулаками и, честно говоря, не был уверен, что после смог бы уползти с площади живым. Однако остановиться ее вынудил круг ихора, все еще клубящийся у моих ног.

Разглядев на моих руках безжизненное тельце, женщина разразилась горестным воплем и рухнула на колени, заливаясь слезами.

Не зная, как быть, я лишь молча протянул ей маленький трупик.

— Мне очень-очень жаль. Но это правда не я.

— Убийца! — крикнули из толпы. — Убийца!!!

Мгновенно сообразив, что никто не услышит моих слов, даже если я буду орать их во всю глотку, я позволил давящейся рыданиями матери выхватить у меня тельце.

Согнувшись над ним, она, захлебываясь в слезах, неустанно шептала одно только имя:

— Ладдик, мой Ладдик!

Душераздирающее зрелище довело и без того взвинченную толпу до предела. Даже не слушая злобные выкрики, которые начали раздаваться все чаще и со всех сторон, я ощутил нарастающие волны ненависти, которые то и дело окатывали меня своей едкой аурой.

— И вы по-прежнему считаете, что риоммцы вам врут? — совершенно неожиданно выкрикнул сержант в толпу, привлекая всеобщее внимание. — Тогда посмотрите на это создание. Вот так и выглядит то, что уничтожило несколько поселений. Во плоти.