Гончий бес

— Послушайте, Фишер. Скажите прямо, вы сумасшедший? Какие могут быть друзья у мертвеца? Либо немедленно говорите, что вам нужно, либо я кладу трубку.

— Нет, это вы меня послушайте, Абашьянц! — рассердился Марк. — Сказки о мертвецах рассказывайте фанатам. А я взрослый человек и лично знаю Игоря. Мы на днях пили с ним водку в гримёрке «Точки». И уж поверьте, он не мертвее нас с вами!

— А, вон вы кто… — протянул Абашьянц. — Помню, помню. Насосались вы тогда знатно. — Он хихикнул. — Годов был в восторге. С ним мало кто общается так накоротке, а тут такой подарок. Вы где сейчас находитесь? В Императрицыне?

— Да, — сказал Марк.

— Таки плохо, — сказал Абашьянц, всё более педалируя местечковый говор. — Наша команда сейчас в Старой Кошме. Это, если я правильно помню, километров двести от Императрицына. Страшная дыра. Триста тысяч населения — и заводы, заводы, заводы. Триста тысяч пролетариев, их жён и детей! Вы можете себе представить этот кошмар интеллигентного еврея? — Абашьянц разрезвился не на шутку. — Ну и что вы себе думаете? Годов решил дать здесь несколько гастролей! У него, видите ли, связаны с этим городишком воспоминания юношества. Станочником когда-то работал. Первое выступление завтра, последнее через четыре дня. Подъезжайте, милости прошу. Гостиница «Постоялый двор». Ждать?

— Нет, — сказал Марк. — Ну, то есть я, может, и приеду, только не сейчас.

— Жаль, — жизнерадостно воскликнул Абашьянц. — Для нуждающихся здесь имеется кошерная кухня! Что странно в этом царстве люмпенов. Дать отповедь паяцу Марк не успел. Телефон противно запищал, несколько раз мигнул и погас. Села батарея. Фишер раздраженно бросил его в портфель. Что-то брякнуло. Запустив руку внутрь, Марк нашарил баночку с антидепрессантом, презентованную маленькой дрянью Зариной. Он выудил баночку из портфеля, открутил крышку, вытряхнул на ладонь пару пилюль и с отвращением закинул их в рот.

Впереди мелькнул огонёк такси. Фишер поднял руку.

* * *

Мисс Голдэнтач встретила его возле калитки. Похоже, ждала она давно — с обвисшего зонта бежали струйки воды. Поднятию настроения это, разумеется, не способствовало.

— Опять пьянствовали, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.

Возражать было бессмысленно. Транквилизатор оказался на редкость сильным. Го-лова Марка напоминала сейчас воздушный шарик, ноги заплетались.

— Какие у вас доказательства? — тем не менее, спросил он агрессивно. Сразу выясни-лось, что язык заплетается тоже.

— Доказательства написаны на вашем лице. Иисусе, какой позор! Отправляйтесь не-медленно спать.

— Мэм, я благодарен за то, что вы взяли на себя роль моей няньки, — проговорил Марк, изо всех сил борясь с предательским поведением языка. — Но, к сожалению, не на-столько состоятелен, чтоб оплачивать эти услуги. Поэтому я не желаю в дальнейшем слышать столь категоричные указания. — Он передохнул и добавил: — Когда речь идёт не о задании мистера Джи.

Сильвия прищурилась и вдруг совершенно неожиданно усмехнулась.

— Хорошо.

Марк победоносно задрал подбородок и пошлёпал по лужам в дом.

Пред телевизором расположился Декстер. На экране, завывая, мчались болиды «Формулы-1», соревнуясь в стремлении первыми вылететь за ограждение и, кувыркаясь, превратиться в груду обломков. Желательно в гуще зрителей.

— Салют, Декс! — бросил Фишер.

— Добрый вечер, Марк, — встрепенулся тот. Кажется, перед этим он дремал.

— А где наши бравые «бычки»?

— Представляешь, они нагрузились пивом до самых бровей и устроили свару. Орали так, будто через минуту начнут убивать друг друга. А когда Сильвия приказала им убираться домой, захохотали и ушли в обнимку. Нет, не понимаю я этих russkis. Порой мне кажется, что они ещё хуже арабов.

— Это ты погорячился.

— Так я и говорю: порой. А иногда — что они чем-то напоминают нас!

— Русский и янки — братья навек, — со смешком сказал Марк по-русски. — Крепнет единство народов и рас. Сталин и Рузвельт слушают нас!

— Что? — не понял Декс. — Какие-то стихи про Сталина и Рузвельта? Надеюсь, они не оскорбительны для нашего президента?

— О, ничуть. Скорей наоборот. Спокойной ночи.

Марк прошёл в свою комнату и заперся изнутри. Разулся и разделся, натянул пижаму и сухие носки. Влажную одежду развесил на стульях и спинках кровати, в мокасины на-толкал скомканных русских газет. Их регулярно покупала домработница, а Марк временами просматривал последние страницы в поисках гороскопов (которым не верил) и анекдотов (которые редко были смешными).