Гончий бес

— Но ты-то не в космосе.

— Скоро буду. Одна радость, вместе со мной на орбиту выйдет первый в истории космонавтики лесной кабан. И первые два Буридановых осла, воображающих себя слона-ми.

— Ты что несёшь, артист? — встревожился Улугбек. — Какая орбита, слушай?

— Точно не скажу. Наверно, низкая, — проговорил я задумчиво. — Под домом заложена взрывчатка. Скоро рванёт.

— Зачем взрывчатка?! — взвизгнул Улугбек.

Молодец, Паша! Вывел-таки из равновесия тюремщика. Сейчас главное — не потерять инициативу.

— Чтобы взрываться, вестимо, — сказал я и торжествующе помаячил в сторону двери тем, что под руку попало. А попало как раз то, что нужно.

В замке послышалось царапанье. Улугбек нервничал — ключ никак не мог попасть в скважину. Обхватив панцирь руками, чтобы бряцанье не выдало мои перемещения, я на цыпочках подкрался к двери.

Дверь открылась. Я приготовился заехать Улугбеку в челюсть, но вместо него в комнату вбежал Борька. И сразу принял боевую стойку напротив меня. Буриданов слон, вооружённый двустволкой, зашёл следом. Морда у него была предовольной.

— Вижу, ты настоящий артист! Какой спектакль сыграл, а? Прямо Сергей Безруков!

— Если не свалим отсюда, скоро все будем Безруковы и, Безноговы, — мрачно объявил я. — Двадцать кило динамита в подвале — не детская петарда.

— Ну всё, всё, — Улугбек поморщился. — Ты шутил, я смеялся, очень хорошо было. Только настоящий артист должен меру знать. Иди, присядь пока. — Он коротко взмахнул ружьём. — Борька, пропусти.

Секач посторонился. Прикрывая срам руками, я дошёл до подоконника, прихватил журнальчик, отряхнул от пыли и уселся на кушетку, положив журнал на чресла. На об-ложке два немолодых упитанных дядечки в тюбетейках рассматривали подстреленного оленя. Охотники удивительно походили на братцев-тюремщиков. Чего быть, конечно же, не могло — возраст журнального номера перевалил за тридцатник.

Улугбек почесал Борьку между ушами, а когда тот, разомлев от хозяйской ласки, свалился с копыт, уселся на него как на походный стульчик. Кабан даже не хрюкнул. Вот бы кому в цирке-то выступать!

— Понимаешь, артист, ты немножечко ошибся, когда меня взрывчаткой пугать начал. Ты не знаешь, я знаю — не может быть здесь взрывчатки. Здесь и тебя-то не должно быть. Сюда вообще могут попасть только те, кого я или Искандер проведём. Ты же видел, какой берег чистый? Уже много годов здесь люди не появлялись. Только женщины, которых брат с завязанными глазами привозит. Догадываешься, почему?

— Где уж мне. Мы, артисты, народишко туповатый.

— Хватит комедию ломать, Паша. Сулейман-ага нам давно рассказал, кто ты такой.

Я зашипел. Всё-таки без шефа не обошлось. Эх, Жерарчик, опять ты оказался прав.

— Только он совсем не ждал, что его любимый комбинатор начнёт носиться, как архар, и везде свою башку совать, — продолжал Улугбек, безотчетно раскачивая стоящее между разведёнными коленями ружьё. — Вот подумай, тебе девочку зачем подарили? Что-бы ты её бросил после первого же свидания?

— Какую девочку? — спросил я, уже зная ответ.

— Зариночку, конечно. Ах, какая пэри! Какая гурия! Да я бы на твоём месте целый год из её постели не выбирался. А ты… Тьфу, дурачок!

Я едва не сболтнул в ответ, что засранка пэри сама меня отшила, но вовремя сдержался. Бывает информация, которой можно разбрасываться как скорлупой от семечек, а бывает такая, которую следует приберечь. Но если не умеешь отличить первую от второй, рот лучше держать на замке постоянно. И открывать только для того, чтобы добыть полезные знания.

— Сулейману надо было просто сказать мне всю правду. С самого начала. А он начал строить какие-то многоходовки, — сказал я. — Тоже мне гроссмейстер. Мог бы сообразить, что…

— Слушай, разве тебя отец не учил почтению к старшим?! — сердито перебил Улугбек. — Что ты рассказываешь, как должен поступать Сулейман-ага? Очень умный, да? Сам без штанов, а у-умничает! Артист, аннангески…

— Вы бы за язычком-то следили, дядечка, — невинно заметил я. — А то за матерную ругань шеф отрежет его под самый корешок и собакам скормит. У него с этим просто.

— Ха, напугал! — с напускным бесстрашием воскликнул Улугбек. И тут же нервно потёр шрам на лбу. — Его здесь нету.

— А где он?

— Где надо.

— Знаете, у нас какой-то идиотский разговор получается. Раз вы в курсе, кто я, и в курсе того, что мы на одной стороне, какого хрена посадили в эту скорлупку? — Я посту-чал ногтем по панцирю. — Отпустите, да и дело с концом. Обещаю вернуться в Императрицын. К Зарине. А здесь и духу моего больше не будет. Целый год.

Я подмигнул с откровенной паскудинкой.

— Не могу, слушай. — Улугбек с сокрушённым видом покачал головой. — Сулейман-ага настрого велел запереть. Говорит, чтобы под ногами не путался. Слишком ты неугомонный. А тут посидишь недельку, охотничьи журналы почитаешь, разве плохо? Всем будет спокойней. Если заскучаешь, Искандер женщину привезёт. Хочешь официантку Асю из заводской столовой? Она же тебе понравилась, правда?

— Это она меня заложила?