Гондору не нужен Король

Потоки дождя упали тысячами копий, они били отвесно, а люди уворачивались от их ударов, едва успевая менять ведра под водостоками и бегая к большим цистернам, которые, как оказалось, есть в домах именно на этот случай, дождь хлестал нещадно, но гондорцам это было нипочем, темнота была бессильна помешать им, они, пьяные яростью стихии, промокшие насквозь, бесстрашно бросались в бушующий мрак, и дело уже давно было не в том, сколько серебра они сберегут, набрав дождевой воды, а не платя водовозам, это было что-то большее, азарт добычи и отваги, смех смелости… безумная и прекрасная ночь.

К рассвету буря начала уставать, точнее, люди начали замечать и усталость, и холод от ледяного дождя, да и не было ли на Анориене града, ведь мог же быть, а тогда это побитые посевы… хотя, конечно, Минас-Тирит сыт не анориенским урожаем, но всё-таки… ведра наполнялись уже не так быстро, хотелось уйти под крышу, в тепло, отогреться и отоспаться…

– Таургон! – высунулась из дверей Хириль, – а ну-ка бросай ведро, другие доносят. Иди сюда.

Он повиновался.

– У тебя чистая одежда на смену есть? – требовательно спросила она.

Денгару у нее б поучиться командному тону.

– Найдется.

– Тогда бери и ступай попарься. Воды у нас теперь залиться, а пока вы в грозе купались, я огонь развела. Сейчас там всё готово. Так что давай. И бегом, другим тоже надо.

– Госпожа… – он почти приучился звать ее по имени, но иногда срывался, – места же хватит на всех.

– После тебя, – с неожиданной строгостью сказала Хириль. – Подождут. А ты не задерживайся особо.

– Почему? – нахмурился он.

И решение Хириль, что он должен париться первым и один, и ее тон были… странными.

– А то ты не знаешь, – она посмотрела ему в глаза. И сказала прямо: – Нечего простолюдинам мыться вместе с лордом.

– Откуда?.. – выдохнул Таургон.

– Откуда! – хмыкнула она. – Ты, когда с купцами говоришь, такой вежливый, учтивый, просто хлеб в масле. А что было, когда к нам лордята пришли?! Ты как на них смотрел?!

…ночная гулянка лорденышей действительно была самым неприятным для него событием этих месяцев. Как выяснилось, молодые господа нередко отправлялись веселиться в ярусы ниже Пятого, где чувствовали себя совершенно на воле… и дальше уже как получится. Трактирщики и радовались появлению лордят (те не считали денег), и побаивались их; стража такие визиты терпеть не могла, потому что унимать и выпроваживать разгулявшихся надо было со всем возможным почтением.

– Вот! – сказала Хириль, торжествующе глядя на него. – Вот и было написано у тебя на лице «Я вам, засранцам, уши оборву!»

– Неужели именно это? – Таургон засмеялся от неожиданности.

– Ну уж я не знаю, как это по-благородному будет, а по-нашему именно так.

Да, он действительно был в ярости от их неподобающего поведения, но он же сдержался и молчал…

– Что стоишь? – прервала его размышления Хириль. – Кому сказано: марш париться первым и не засни там!

* * *

Ближе к концу лета, когда дневной жар стал спадать, особенно по ночам, Денгар позвал его к себе и сказал:

– Значит, так.

Начало было серьезным. Кроме шуток: если командир не знает, как начать разговор, речь пойдет о чем-то важном.

Таургон кивнул: я внимательно слушаю и готов исполнить.

– Скоро будут состязания, – начал объяснять Денгар. – Они каждый год. Стража всех шести Ярусов. С Цитаделью нам состязаться… – он дернул углом рта, Таургон понял его. В самом деле, было бы странно юным лордам выйти на одно поле со вчерашними простолюдинами, ныне носящими герб.

– Так вот, – Денгар хмурился, и Таургон начал понимать, почему. – Состязания разные: бои с оружием, без… и лучники среди прочего. Выйдешь пострелять за Ярус.

Это было приказом, но прозвучало скорее вопросом.

– Надо, значит выйду, – пожал плечами арнорец. – Посмотрю на эти ваши блисталища.

– На что? – удивился Денгар.

– Ну, всё, что мы на севере про эти ваши игры знаем, – что Эарнур на ристалище блистал. Вот блисталищами и зовем.

– Скажете тоже! – хмыкнул командир. И полувопросом: – Так ты участвуешь.

Таургон кивнул.

– Я вношу тебя в списки.

Пришел день соревнований. Таургона, как и других участников, освободили от караулов, хотя он вполне мог бы пойти в утренний: во-первых, лучники выступали самыми последними, во-вторых, город почти вымер, все мужчины от пяти лет до ста были на трибунах и половина женщин там же. Лоточники тоже гурьбой спешили на Пеленнор, туда, где к западу от города в склоне одного из отрогов были вырезаны ряды для сидения знати, напротив построены помосты для зрителей попроще, а беднота из нижних Ярусов и предместий располагалась на скалах еще с заката, чтобы урвать места поближе и получше, а то придется смотреть чуть ни с вершины Миндоллуина, а оттуда разглядишь мало, а услышать так вовсе нечего – и не узнаешь главного: прошлогодний победитель смог удержать звание или нашелся сильнейший.