Гонцы весны

(Распахнул окно.) Какие здесь просторы! Идет поезд, и за сто верст слышно… Где-то мои друзья? Как они там?

З а т е м н е н и е.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Тюремный вагон. У г о л о в н ы е  вокруг  К а в р и г и, поют. В стороне решетчатое окно камеры политических. И вдруг песню прерывает почти истерический вопль.

Г о л о с  Ю х о т с к о г о. А я не могу, не могу больше! Слышите, не могу!

Слышно сдавленное рыдание. Уголовники прислушались.

Б о р о д а т ы й  а р е с т а н т (со смехом). Ша, братцы! Политические опять горшки бьют.

В а н е е в. Успокойтесь, Юхотский. Возьмите себя в руки.

Г о л о с  Ю х о т с к о г о. Вы отрицаете культ героев, а сами играете в героизм!

М о л о д о й  а р е с т а н т (подойдя к решетке). Во дает так дает!

Г о л о с  Ю х о т с к о г о. А почему вы полагаете, что Маркс не ошибался? Он бог? А я плюю на богов! Мне ваши идеи осточертели. Слышите, не навязывайте мне их. Не хочу!

М о л о д о й  а р е с т а н т (кричит). А мамкиной титьки не хочешь?

Арестанты засмеялись.

К а в р и г а (дал молодому арестанту подзатыльник). Молчи, заноза!

Политические притихли.

Эй, политический, сыпни табачку Кавриге!

В а н е е в. Я не курю.

К а в р и г а. Да ну-у… А ты у дружков спроси — неужто табачку не найдете?

Ванеев подает табак.

…И чего вы все делите? Не пойму… Правду, што ль?

Ванеев не отвечает.

…Я ее, матушку, тоже искал… Не веришь? (Подмигивает своим.)

Б о р о д а т ы й  а р е с т а н т. Слухай, кореши! Каврига зараз врать начнет.

Каврига, садясь, жадно затягивается.

М о л о д о й  а р е с т а н т. Дыму наглотаисси, скоро из другого конца пойдет! (Хихикает.)

Б о р о д а т ы й  а р е с т а н т. А ты заткнись, заноза.

К а в р и г а. Поймал меня раз, братцы, ласковый человек… Ну, спрашивает, слыхал я, друг Каврига, што ты правду ищешь? Ищу, отвечаю… А это што? И сует мне под нос палку, толстенную, с суками… Палка, говорю… Врешь, подлец. Это и есть твоя правда. И у ей два конца — один с сосновым суком, другой с березовым. Какой боле глянется? Не успел я нагнуться, а он как зачнет меня молотить — то одним концом, то другим.

Все смеются.

Г о л о с а. Вот так правда!

— Сладка!

— Хоть каким концом — одно больно!

В а н е е в. Правдой только врагов бьют.

К а в р и г а (поднимаясь). А я ему, што ль, друг?

В а н е е в. Он тебя не правдой, а кривдой бил. Правда со злом не живет.

К а в р и г а. Не живет? Постой… А ты и Сибирь нашу знаешь? В тайге, в буреломах, в урманах да в старательских ямах бывал?

В а н е е в. Не привелось. Я в Сибири впервые.

К а в р и г а. А Каврига бывал. Каврига раз такое место в тайге видел: вот так — сажень в сажень друг от дружки — два ключика. В одном вода — холодней льда. В другом — горячей солнца. Думаешь, вру? Скажешь, такого тоже не бывает?

В а н е е в. А вот такое бывает! Хотите, я расскажу вам о двух ключиках, о двух путях борьбы за правду?

Г о л о с а. Давай говори!

— Сядь, Каврига, хватит, наврался!

— Он скудент! Все знает! Башка-а!

В а н е е в. Так вот… Происходит это не в некотором государстве, а у нас, в России. И не в волшебной сказке, а наяву. (Пауза.)

Помню бабушку. Старенькая, все лицо в морщинах. Помню рассказ ее о живой и мертвой воде. Темная мертвая вода — все губит, кровь сворачивает, мозг иссушает. А живая вода — светлая. Брызни на мертвого — он на ноги встанет, все оковы сорвет и растопчет. Ослаб человек душой — и тут живая вода поможет. Укрепит его веру… Освежит разум…

Колеса стучат все громче и громче, заглушая голос. Покачиваясь, рассеивает свет фонарь «летучая мышь». Грубые лица людей сосредоточенны и полны ожидания.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Прошло несколько дней.

Гостиная в доме Клавдии Гавриловны. И снова в открытую дверь видно, как  Л е н и н  пишет, склонясь над столом.

К л а в д и я  Г а в р и л о в н а  входит со стаканом чая на блюдце.

К л а в д и я  Г а в р и л о в н а. Простите, Владимир Ильич. Вы все работаете. Даже к чаю не вышли.

У л ь я н о в (подойдя к двери). Спасибо, Клавдия Гавриловна. (Взял стакан.) Я еще немножко посижу. Минут пять.

К л а в д и я  Г а в р и л о в н а (закрыла дверь). Минут пять. А сам небось все пять часов просидит.