Гопак для президента

— Конечно. — Роман налил себе и приятелю водки, приглашающе поднял рюмку, выпил, не дожидаясь, пока Денис поднимет свою. — Ты же помнишь, какое было время! Были законы, но их никто не соблюдал, а потом и законов не стало, потому что не стало государств. Это американцы сейчас могут поучать: проводите выборы честно и демократически. Они что, так сильно переживают за демократические права шахтера из Макеевки или рыбака из Одессы? Они волнуются, чтобы игра шла по их правилам. Это же очень выгодно — самому устанавливать правила.

Гребски опрокинул свою рюмку в рот, проговорил:

— Но правила должны быть. Иначе будет беззаконие, что невыгодно вообще никому.

— Демократия? Не смеши меня. Законность? Я тебя умоляю! Когда президент самой богатой и демократичной страны в мире вваливает за щеку простой практикантке прямо в Овальном кабинете Белого дома, это что — проявление демократии?

— Это издержки демократии, — пояснил Денис. — Там все было не так просто. Президент тоже живой человек. Понятно, что он был не прав…

— Вот-вот! — взмахнул рукой Роман. — Не прав и раскаялся тотчас же, как был пойман за руку или за что там его поймали? Студента, пойманного на экзамене со шпаргалкой, выгоняют с позором, потому что это обман. А президенту, который врет под присягой, что девка ему не отсосала, и, пойманному на вранье, не дают пинка под зад, это — приверженность букве закона? Все это условности. Помнишь, у Фазиля Искандера: «Мы все равны, но некоторые — равнее…» Поэтому для некоторых закон не писан.

— И ты на их стороне? — Денис с интересом посмотрел на старого друга.

Тот развел руками:

— А на чьей еще быть? Уйти в подполье и делать революцию? Чтобы привести к власти ублюдка, который будет ничуть не лучше? Или торчать перед Думой и толпе таких лохов с плакатиками?

— Ты стал циничным, — откидываясь на спинку стула, сказал Денис.

Роман устало улыбнулся:

— Я всегда таким был. Миром правит закон больших чисел. Если хочешь чего-то добиться, нужно быть циничным. Кто вокруг? Вокруг — быдло. Но один раз и четыре года или, как на Украине, в пять лет, с быдлом происходит дивная метаморфоза, как с Золушкой. Быдло превращается в электорат. Серьезные люди за большие деньги выясняют, что быдло ест, пьет, как часто спаривается, что смотрит по телевизору и каким пальцем при этом ковыряет в носу И все для того, чтобы придумать, как наиболее дешевым способом заставить каждую особь поставить отметку в нужном месте избирательного бюллетеня…

— Ну не знаю, старик, — возразил Денис, прикрывая ладонями пламя зажигалки, прикурил. — В Америке все по-другому… — Он задумался и пожал плечами — А ведь нет, не по-другому… просто тоньше все как-то, без этой экзальтации…

— Золотые слова! — подхватил Роман. — Через сто лет тут тоже будет по-другому Ты пропустил много интересного в своей Америке. Мы повзрослели, причем очень быстро. Какой там Дарвин с его игрушечной эволюцией! В наших краях эволюция происходила с каждым индивидуумом отдельно в течение десяти лет Причем так быстро, что не успеваешь заметить перемен. Уснул человеком, а просыпаешься — у тебя уже клыки и когти. И шерсть на загривке топорщится.

— Ну, мне тоже не сладко пришлось, — заметил Денис.

Роман хлопнул ладонью по столу:

— Не сомневаюсь! Ни на секунду не сомневаюсь. Ты, не зная правил, вышел на чужое поле и начал играть. По ходу дела выучил правила и выиграл! А знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что ты привык играть без правил и тебе было легко выучить любые правила. А мы тут так и играли без правил, вернее, по ежеминутно меняющимся правилам. Мы научились эффективно играть в условиях нестабильной системы, при быстро меняющихся внешних воздействиях, и если нам теперь дать правила, то сильнее нас не будет никого в мире.

Роман говорил горячо и убежденно, вероятно, это была больная тема, не единожды обдуманная.

— Как делались состояния в Америке? На чужую землю приехали самые антисоциальные элементы Европы, насильники, убийцы, разбойники всех мастей, религиозные фанатики и отщепенцы. Не потому, что им захотелось новизны, а потому, что в Европе им стало или слишком опасно или вообще невозможно находиться.

— Не совсем так, — возразил Денис, в свое время тщательно изучавший историю заселения и освоения американского континента переселенцами из Старого Света.