Гопак для президента

— Предположим, — кивнул Роман, но линию свою продолжал гнуть. — Я же упрощаю, но совсем немного. Приехали… А тут — полный простор, твори что хочу. Они и начали творить, сбиваться в стаи по интересам, уничтожать индейцев, как-то организовывать быт. Самые свирепые подчинили себе тех, кто послабее, захватили лучшие земли и придумали законы, которые были обязательны к исполнению, потому что как только оказываешься наверху, очень хочется не дать никому возможности спихнуть тебя. Сынок папы-разбойника рождался в семье уже не разбойника, но человека, придумавшего закон и владеющего на основании этого закона землей, лесом, рабами. А внук разбойника воспринимал положение вещей уже как всегда существовавшее, поэтому любое посягательство на собственность для него выглядело как нарушение испокон веку сложившихся догм.

— Так-так-так, — проговорил Денис, выпуская дым и с интересом наблюдая за разгорячившимся приятелем.

— А теперь представь, что папа-разбойник, его грамотный сын и еще более грамотный внук — один и тот же человек, а весь процесс занял не сто лет, а десять. И получишь то, что мы имеем сейчас.

Денис усмехнулся, хлопнул старого друга по плечу:

— Как иллюстрацию, приведшую к такому выводу, твою историю освоения и развития Америки я могу принять… Уж слишком ты все в черных красках нарисовал… Америка страна христианская. И именно это делает ее сильной во всех отношениях…

— Да ладно тебе, — хохотнул Роман. — Патриот нашелся! У нас тоже страна христианская! Без попов никакое мероприятие не обходится, даже открытие стриптиз-бара… Ты лучше вспомни, что тут творилось! Мы голосовали за сохранение империи и тут же разваливали ее. Избирали президента и тотчас начинали поливать ею грязью. Носили на руках героев-парламентариев, а потом расстреливали здание парламента из танков.

— Это я помню, — подтвердил Денис.

— Как грибы вырастали банки и как хлопушки изрывались «мерседесы» банкиров, а быть банкиром значило подписать себе смертный приговор, потому что намертво усвоено: «нет человека — нет проблемы». Экономика и политика не стали еще системой и насквозь персонифицированы. «Есть человек, есть проблема, нет человека — да здравствует демократия!» За каких-то десять — двенадцать лет самые приспособленные особи эволюционировали от малинового пиджака до фрака и персональной ложи в Венской опере.

— Но ведь, согласись, не все смогли так быстро эволюционировать, — заметил Денис.

— Золотые слова! Большинство просто не поняло, что происходит. Мой Чивокун — из тех, кто смог эволюционировать. Да, он бывший грабитель и насильник и первый миллион сделал на банальном рэкете. Да, заполняя в избирательной комиссии анкету, он сделал две ошибки в слове «премьер-министр». Все это так. Но он великолепный организатор. Для того чтобы быть вожаком, не нужно быть самым умным в стае. Криминологи утверждают, что быть самым умным — вредно. Нужно быть самым практичным.

Денис усмехнулся:

— Ну, эту теорию я знаю. Про то, что для принятия решения вовсе не нужно обладать всей информацией, иначе можно погрязнуть в процессе ее сбора.

Роман слегка удивился.

— Не ожидал, что американские журналисты читают такие книги! — рассмеялся он. — Но суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет. Ты видел, какие аппетитные губки у Лизочки? Наливай!

Глава 10

Гребски помахал вслед «вольво», который увозил на вокзал его старого друга, и, слегка пошатываясь, прошел через холл к лифту. Последние две рюмки «на посошок» были явно лишними и давали себя знать.

Они долго пили водку, закусывали, разговаривали, снова пили. Когда Роман понял, что уже не успевает заехать за вещами, он позвонил своему шоферу, попросил забрать из дома «командировочный» чемодан и заехать за ним в кафе. Несмотря на протесты Дениса, Толоконников не позволил ему оплатить счет, объяснив: «Ты у меня в гостях! Вот я к тебе приеду, там и будешь платить!»

Во время их долгой беседы Гребски несколько раз порывался рассказать старому другу обо всех перипетиях, через которые ему пришлось пройти на прошлой неделе, но сам же себя останавливал. Что-то удерживало от излишней откровенности. Не то чтобы он не доверял другу юности, этого не было. Просто времени с их последней встречи прошло предостаточно, чтобы человек мог измениться. Да и «нагружать» Романа своими проблемами Денису не хотелось. Так и расстались, крепко обнявшись и договорившись встретиться и посидеть «как следует» уже в Киеве.

В номере он сбросил одежду, забрался под душ и не менее получаса стоял под упругими струями. Холодная вода несколько раз сменяла нестерпимый кипяток. Тяжесть в голове постепенно отступала. Водные процедуры закончились ледяной водой, и когда Денис вышел из душа, обмотавшись широким банным полотенцем, кожу покалывали миллионы мелких иголочек. Чтобы закрепить эффект протрезвления, Гребски бросил в стакан с водой две таблетки «Алка Зельцер» и, как только содержимое перестало бурлить, шипеть и стрелять мелкими брызгами, залпом осушил стакан.