Гораций

В книжных лавках нет вовсе моих сочинений, не видноИ объявлений о них, прибитых к столбам; и над нимиНе потеет ни черни рука, ни рука Гермогена!Я их читаю только друзьям; но и то с принужденьем,Но и то не везде, не при всех[1071].

Однако с возрастом, когда к нему пришла слава, он стал более уверенным в себе и уже совершенно справедливо гордился, что его стихи читают повсеместно («Держат, читают меня благородные руки и очи»; «Я горжусь — молодежь меня / Причисляет к своим лучшим избранникам»; «…показывают пальцем прохожие / На меня…»)[1072] и многие поэты даже подражают ему:

…«Я колодец Либона и форум доверю

Людям непьющим, но песни слагать запрещу я серьезным».Только я это изрек, — неотступно поэты все сталиПить вперепой по ночам, перегаром воняя наутро.Что ж? Если б кто-нибудь, дикий, пытался представить КатонаВзором суровым, ногой необутой и тогой короткой,Разве явил бы он тем и характер, и доблесть Катона?Так, Тимагена соперник в речах, надорвался Иарбит,

Стать остроумцем стремясь и красноречивым считаться.Манит примером порок, легко подражаемый: стань яБледен случайно, они б уже тмин все бескровящий пили.О подражатели, скот раболепный, как суетность вашаЧасто тревожила желчь мне и часто мой смех возбуждала![1073]

Светоний упоминает о наружности поэта очень кратко: «Невысок и тучен»[1074]. Он также приводит письмо Августа к Горацию с весьма важной характеристикой внешнего облика стихотворца, над которым добродушно подшучивает император: «Если рост у тебя и малый, то полнота немалая. Так что ты бы мог писать и по целому секстарию, чтобы книжечка твоя была кругленькая, как и твое брюшко»[1075]

. В одной из сатир начинающий философ Дамасипп, обращаясь к Горацию, так описывает его: «От головы и до пят не выше двух футов… Нрав твой горячий»[1076]. Известно, что из-за своей тучности поэт часто потел, и поэтому кожа его лоснилась жиром[1077]. Сам Гораций в одном из стихотворений следующим образом описывает свою наружность и характер: «Малого роста, седой преждевременно, падкий до солнца, / Гневаться скорый, однако легко умиряться способный»[1078]. В молодости же он имел пышные «черные кудри над узким лбом», но со временем, вероятно, несколько облысел[1079].

После того, как ему минуло сорок лет, Гораций в различных стихотворениях стал жаловаться на свой возраст, на отсутствие интереса к творчеству, к пирам, любовным приключениям и различным забавам, на свою раздражительность, вспыльчивость и капризность[1080]. Вот, например, что он пишет в послании к Цельсу Альбиновану:

Вот в чем беда: хоть душа у меня слабее, чем тело,Все не хочу я узнать и понять, что пойдет ей на пользу.

С верными ссорюсь врачами, всегда на друзей раздражаюсь,Если стремятся меня излечить от губительной спячки.Вредного все я ищу; избегаю того, что полезно.В Риме я Тибура жажду, а в Тибуре — ветреник — Рима[1081].

Очевидно, всему виной было его слабое здоровье и различные заболевания. Известно, что еще в молодости Гораций страдал болезнью глаз, которую лечил специальной мазью на основе черного коллирия, и каким-то желудочным недугом, вынуждавшим его быть умеренным в еде[1082]. Кроме того, предполагают, что с возрастом у него развилась бессонница и появились постоянные головные боли[1083]. Поэт теперь подолгу жил в своем сабинском имении и наотрез отказывался приезжать в Рим, особенно в августе и сентябре, когда в городе свирепствовали инфекционные болезни[1084]. Интересно послание Горация к Нумонию Вале, в котором поэт интересуется, каков климат и образ жизни в приморских городах Велии и Салерне, поскольку он хотел бы провести там некоторое время, чтобы поправить свое здоровье: