Горбатые атланты, или Новый Дон Кишот

Но сколь ни тревожилась она, когда Аркаши не было после одиннадцати, с работы приходила разбитой до того, что не выдерживала - засыпала. Однако ночью, несмотря на таблетки, просыпалась от тревоги и прокрадывалась посмотреть, спит ли Аркаша, и подолгу стояла над ним, со страхом пытаясь понять, не пахнет ли от него вином, но так не разу и не поняла. Но когда Аркаша дышал спокойно, и ей становилось спокойнее, а когда он метался, всхлипывал, она от тоски и жалости долго не могла заснуть и, подброшенная беспощадным будильником, ставила на огонь кашу для сына (самой ничего не лезло в горло - пила только чай покрепче, а кофе в городе было не достать), мылась, наводила марафет, ничего не соображая, только тупо удивляясь: неужели она опять превозможет еще один двенадцатичасовой рабочий день, двенадцатичасовой страх не обеспечить людей заказами, деньгами. (Что деньги еще придется как-то отрабатывать - про это уже некогда и думать.)

Теперь под ее началом оказалось намного больше людей, общение с которыми изматывало необходимостью притворяться. (Глупый Сударушкин думал купить ее повышением - дополнительной обузой. Но ее власть - защита для ребят.) И теперь, когда удалось никого не оставить за воротами, к ней то и дело подходили недовольные, с чего-то решившие, что на заработанное они должны жить лучше, чем на незаработанное. И чувствовалось, что речь для них идет не о такой легкомысленной и даже слегка забавной вещи, как деньги, а прямо-таки о святом.

Что самое обидное - и Фирсов туда же: нужно избавляться от балласта. Закоренелый скептик с такой надеждой и нежностью произносил слова "рынок", "конкуренция", за которыми вот-вот должны были прийти высокое качество продукции, высокая коммерческая честность, - а тут из-за ложной гуманности... Как он расписывал новый кооператив "Теремок":

- Тут уж никаких строительных недоделок! Под ключ! Контроль потребителя!

И когда в местную газету посыпались жалобы дачников, доверившихся "Теремку" (задатки забраны, а кособокие домишки гниют под дождем - кто без крыши, а кто и без фундамента), Фирсов ходил такой понурый, будто вложил в эти домишки все свои сбережения (духовные сбережения, может быть, он таки и ухнул туда почти все). Ядовитый Коржиков рассказывал за достоверное, что еще на самой кооперативной заре Фирсов якобы купил целых два пирожных у бравого корзинщика с исключительной целью поддержать коммерцию - и отделался сравнительно легко, недельным поносом. "Сколько раз тебе говорить: я человек неинтеллигентный - слов таких не люблю", выговорила она Коржикову, хотя в скепсисе и злоязычии Фирсов, в общем-то, ему не уступит - но любовь всякого делает наивным.

Отношения с Сударушкиным тоже требовали нервов и нервов (как бы из-за Андрюшиных шуточек еще и не назвать его Сидорушкиным), хотя на новой должности он уже держался родным отцом: хватило ума распознать, что она способна и запрягаться, и лягаться. А в прежнем чине как-то даже выскочил из кресла, которое всегда покидал крайне неохотно, как будто боялся, что его тут же займут: "Я требую безоговорочного послушания!" Но она тоже не смолчала: "Вам уже семьдесят лет все беспрекословно повинуются - и куда вы нас завели?"

Главное - она может поставить в смешное положение. Потом-то можешь ее хоть убить, а смешное положение - все, уже запомнилось... Лучше уж до поры до времени подержаться родным отцом.

Для начала родной отец, чтобы ослабить ее позиции, попытался растащить ее ведущих специалистов, которых она же и превозносила на всех перекрестках. Но тут он действительно не понимал, что коллектив - это живой организм, а если могучие руки Ивана отдать одышливому Петру...

Сударушкин по одному вызывал к себе ее гвардейцев и под строгим секретом предлагал повыситься или даже что-нибудь возглавить, но все отказывались и немедленно шли закладывать Сударушкина матери-командирше. И вдруг удар: милый, робкий Илюша согласился взять сектор в другом отделе (ему была гарантирована возможность не расставаться ни на миг со своей любимой системой КАРМАН и продавать ее во все концы света). Становым-то хребтом был Сережа, а КАРМАН - это была больше реклама - эвон куда расходится наша продукция! Ну, еще с КАРМАН'а всем обламывались регулярные премии, от которых Наталья железной рукой отстегивала Сереже хоть на пятерку, а больше, чем Илюше, чтобы все помнили: Сережа делает более фундаментальное дело, хотя и не годящееся на продажу в отдельности.

Премии эти, кстати, обошлись Наталье в два оклада. Платить-то должна бы оформлявшая договоры плановичка, но нельзя же, чтобы страдал человек, ничего от КАРМАН'а не получивший. В благодарность она-то и сообщила об Илюшиной измене.