Горбун лорда Кромвеля

— Итак, кто же все-таки посещал заключенного Смитона в последний день его жизни? — с нетерпением осведомился я, заглядывая в книгу через плечо надзирателя.

Он слегка поежился, прежде чем вновь наклониться над книгой. Очевидно, горбун и для него был дурным знамением.

— Глядите, Синглтон приходил в шесть. Другой посетитель, отмеченный как «родственник», — в семь, а священник — в восемь. Это был наш местный брат Мартин. Он приходил, чтобы исповедовать приговоренного перед смертной казнью. Чтоб этого Флетчера нелегкая забрала! Сколько раз твердил ему записывать всех без исключения по именам.

Я пробежал пальцем сверху вниз по странице, изучая глазами имена других узников.

— Джером Уэнтворт по имени Джером Лондонский, монах лондонского Чартерхауса. Да, он тоже здесь. Но меня интересует все, что касается так называемого родственника, господин Ходжис. Причем очень срочно. Кто такой ваш Флетчер? Один из стражников?

— Ну да. Он терпеть не может бумажной работы. И почти не умеет писать.

— Он сейчас на службе?

— Нет, сэр. Отбыл на похороны отца в Эссекс. Вернется только завтра днем.

— И в какое точно время?

— В час дня.

В отчаянии я укусил себя за палец.

— К этому времени я уже буду в море. Дайте мне бумагу и перо.

Я наскоро нацарапал две записки и передал их Ходжису.

— Здесь я изложил свою просьбу к Флетчеру. Пусть опишет все, что он помнит о том человеке, который, назвавшись родственником, посещал покойного накануне казни. Вы должны дать ему понять, что эти сведения могут оказаться жизненно важными. И если он сам не сможет написать, пусть за него это сделает кто-нибудь другой. После этого попрошу вас переправить его письмо вместе вот с этим, моим, лорду Кромвелю. Чтобы доставить ответ Флетчера мне в Скарнси, ему потребуется самый быстрый наездник. Ибо ныне, когда снег тает, дороги чертовски плохи. Однако хороший всадник сумеет добраться до меня сухопутным путем к тому времени, как я прибуду туда на лодке.

— Я сам лично доставлю письмо лорду Кромвелю, господин Шардлейк, — пообещал Олднолл. — С большим удовольствием прогуляюсь по свежему воздуху.

— Прошу простить меня за Флетчера, — извинился Ходжис. — Сейчас столько бумажной работы. Подчас просто невозможно исполнять все, как положено.

— Позаботьтесь о том, чтобы я получил от него ответ на мою просьбу, господин Ходжис.

Развернувшись, я собрался уходить и вслед за Олдноллом покинул темницу. Когда мы поднимались по лестнице, я услышал, что человек, сидевший в той же камере, в которой некогда пребывал Смитон, вновь изрек цитату из Библии, но вскоре был прерван — раздался удар, за которым последовал душераздирающий крик.

ГЛАВА 30

К счастью, на обратном пути в Скарнси нам благоволил попутный ветер. Едва мы вышли в море, как туман рассеялся, нашу лодку подхватил легкий юго-восточный поток воздуха и устремил вниз по течению. Температура воздуха поднялась на несколько отметок, так что после леденящего холода прошлой недели погода казалась почти теплой. Лодочник загрузил судно готовой одеждой и металлическим инструментом и, очевидно по этой причине, пребывал в весьма неплохом расположении духа. Когда к вечеру следующего дня в дымке горизонта показался берег, мое сердце заколотилось от волнения: мы почти прибыли к месту. Размышляя о том, что мне предстоит в ближайшем будущем, я пришел к выводу, что мои дальнейшие действия будут зависеть от того, насколько быстро успеет прибыть в Скарнси посыльный из Лондона. Назрела острая необходимость еще раз поговорить с Джеромом. И хотя на протяжении двух последних дней я старательно подавлял в себе всякое беспокойство о Марке и Элис, ныне оно вновь овладело мной с прежней силой. Уж не случилось ли чего-нибудь с ними?

Когда мы плыли мимо болота в сторону пристани Скарнси, туман сгустился еще сильней, так что почти ничего невозможно было разглядеть. Лодочник робко попросил меня поработать веслом, чтобы оттолкнуть лодку от берега, когда мы подойдем к нему слишком близко, и я согласился. Раз-другой весло застревало в грязи, сквозь которую сочились струйки тающего снега. Когда мы наконец причалили, я испытал несказанную радость. Лодочник помог мне выбраться на сушу и поблагодарил за помощь. Возможно, за последнее путешествие он несколько изменил свое нелестное отношение к одному из еретиков, сторонников реформации.

Первым делом я решил посетить судью Копингера. Тот как раз собирался отужинать в обществе жены и детей и пригласил меня присоединиться к их трапезе, но я отказался, сославшись на недостаток времени. Тогда он проводил меня в свой уютный кабинет.

— Не случилось ли чего-нибудь еще в монастыре за время моего отсутствия? — осведомился я сразу после того, как он закрыл за собой дверь.

— Нет, сэр.

— Все живы и здоровы?

— Насколько мне известно, да. Но зато у меня есть новости насчет продажи церковной земли.