Горбун лорда Кромвеля

Я подошел к пруду. Он был покрыт тонкой коркой льда, но теперь, в ярком солнечном свете, проникающем в глубину воды, я различал силуэты крупных карпов, медленно проплывающих меж водорослями.

Внезапно какой-то странный блеск привлек мое внимание. Подойдя к самой кромке льда, я устремил взгляд на дно пруда. Поначалу мне ничего не удавалось разглядеть, и я уже решил, что игра света ввела меня в заблуждение. Но тут солнечный луч разрезал гущу водорослей, и я снова увидел блеск. Опустившись на колени, не обращая внимания на то, что снег щиплет мои голые руки, я вытянул шею, напряженно всматриваясь вниз. Вне всякого сомнения, на дне пруда сверкала полоска желтого металла. Пропавший ларец был сделан из золота, мечи, как правило, имеют золотую рукоять. Мне, несомненно, стоило выяснить, что скрывается на дне пруда. Мысль о том, чтобы самому лезть в ледяную воду, вызвала у меня содрогание; однако я мог вернуться сюда с Марком. Поднявшись, я торопливо отряхнулся от снега и поспешил к калитке.

Подойдя к стене, я собственными глазами убедился в том, что во многих местах камень раскрошился; тут и там стены покрывали небрежные, наспех сделанные заплаты. Я отцепил от пояса связку ключей и выбрал из них тот, что подходил к тяжелому старинному замку. Калитка со скрипом отворилась, и я сделал несколько осторожных шагов по тропе, начинавшейся прямо за стеной. Всего лишь несколько дюймов твердой земли отделяло стену от болотистой хляби. Я понятия не имел, что болото подходит к монастырю так близко. Тропа, идущая вкруг монастыря, кое-где тонула в жидкой грязи; болото подмывало стену, угрожая обрушить ее. Местами человек, не обделенный ловкостью и силой, вполне мог вскарабкаться на стену, пользуясь выступами разрушенного камня. «Черт побери», — пробормотал я себе под нос, раздосадованный тем, что не могу сбросить со счетов возможность вторжения извне.

Я окинул взглядом покрытое снегом болото. Тут и там виднелись заросли заиндевелого тростника и замерзшие лужи стоячей воды; болото тянулось до самой реки, широкая лента которой сверкала вдали. На другой стороне реки темнела возвышенность, поросшая лесом. Нигде не замечалось ни малейшего движения, лишь парочка каких-то морских птиц перепархивала вдали с кочки на кочку. Потом птицы взмыли в воздух и, огласив холодное голубое небо печальными криками, исчезли.

На полпути меж монастырской стеной и рекой я заметил в болоте выступающий холм. На нем виднелись какие-то развалины. По всей видимости, то было место, о котором упоминал брат Габриель, остров, где первоначально был возведен монастырь. Охваченный любопытством, я сошел с тропы и, опираясь на палку, сделал шаг в сторону острова. К моему удивлению, земля под снегом оказалась твердой. Набравшись смелости, я сделал еще один шаг и вновь ощутил под ногами твердую землю. Но то был лишь тонкий слои замерзшей травы; я убедился в этом, когда нога моя внезапно провалилась в чавкающую жижу. Я пронзительно вскрикнул и выронил посох. Трясина неумолимо засасывала мою ногу; я ощущал, как холодная липкая вода заливает кожаные боты, как ледяные струйки текут по голени.

Раскинув руки в стороны, я пытался удержать равновесие, с ужасом думая о том, что вот-вот упаду лицом в жидкую грязь. Левая моя нога по-прежнему стояла на твердой земле, и я перенес на нее весь вес собственного тела, опасаясь, что она вот-вот тоже провалится в бездонную глубь. К счастью, этого не случилось, и, обливаясь потом от страха и физического напряжения, я сумел-таки вытянуть из трясины правую ногу. Недовольно бурча и чавкая, испускавшее гнилостный запах болото рассталось со своей жертвой. Сделав несколько шагов, я без сил опустился на тропу; сердце мое бешено колотилось. Палка по-прежнему валялась на снегу, но я не стал рисковать, пытаясь достать ее. Оглядывая насквозь промокшую, облепленную черной тиной ногу, я на чем свет стоит клял себя за неосторожность. Любопытно, какую мину скорчил бы лорд Кромвель, узнай он только, что посланник, на которого он возлагал столь большие надежды, забрел в болото и утонул, закончив на этом свое бесславное поприще.

— Поделом тебе, старый осел, — произнес я вслух.

Тут шорох, раздавшийся за моей спиной, заставил меня резко обернуться. У распахнутой калитки стоял брат Эдвиг в теплом плаще поверх сутаны и с изумлением смотрел на меня.

— Г-господин Ш-шардлейк, с вами все в п-порядке? — спросил он, и я понял, что он слышал, как я осыпал себя ругательствами.

— Да, брат Эдвиг, — ответил я и со всем доступным мне проворством вскочил на ноги. Грязный и промокший, я, несомненно, производил довольно жалкое впечатление, отнюдь не отвечавшее моему высокому положению. — Я неожиданно оступился. И едва не утонул в болоте.

Брат Эдвиг сокрушенно покачал головой.

— В-вам не с-следовало сюда ходить, сэр. Это очень опасное м-место.

— Только что я имел возможность в этом убедиться. А вы, брат Эдвиг, я вижу, собрались куда-то? Решили немного отдохнуть от праведных трудов?