Горчаков

В этой предстоящей общеевропейской работе великие державы все более становились конкурентами, хотя и прежде с опаской наблюдали друг за другом. Целесообразность однажды выработанных решений стала подвергаться сомнению. То, что было незыблемым вчера, сегодня неожиданно оказывалось под вопросом. От лидеров требовались политическое чутье, обладание информацией, умение излагать мысли и то, что называется провидческим даром. Поскольку вынашивались тайные замыслы и планы одних против других, возникали и распадались коалиции, надо было научиться разгадывать намерения возможных противников, а также союзников и друзей. Произносимые монархами и политиками заверения в преданности и верности нельзя было принимать в расчет. Правящей элите становилось ясно: затраты на добывание тайных планов и выяснения умонастроений не идут ни в какое сравнение с ущербом, который может понести застигнутое врасплох государство. Для достижения этих целей создавались специальные секретные структуры и фонды. Найти способы обретения преданных друзей, склонить колеблющихся на свою сторону «любовью, деньгами или силою» (Бисмарк) становилось целью весьма изощренной политики.

Без людей, наделенных мужеством и энергично мыслящих, находить ответы на вызов времени было невозможно. И такие люди появились!

Как в духовной культуре, так и в политике выдающиеся деятели появляются не часто. Гениальные взлеты в искусстве, литературе далеко не всегда можно объяснить историческими или тем более политическими обстоятельствами. В политике же как раз на крутых исторических переломах появление таких ярких личностей закономерно. Независимо от того, какое место им было уготовано в системе власти, они становились творцами политики, созидателями событий, оказывавших решающее воздействие на судьбы народов и государств.

Во второй половине XIX века на смену старозаветной тайной дипломатии приходит публичная политика. Секретные замыслы и политические заготовки сильных мира сего благодаря укреплявшейся гласности, публикациям независимой печати все более лишались покрова тайны, становясь доступными общественности. Теперь более чем когда-либо появилась возможность судить о деловых достоинствах и одаренности тех, кому доверено право говорить от имени государств и народов.

* * *

«Лесть — земных богов напиток» — эта древняя мудрость и поныне весьма актуальна. Лесть была и остается незаменимым средством, помогающим делать желаемое действительным, возвеличивать посредственность, опровергать неопровержимое, оправдывать то, что не подлежит оправданию. Именно лесть возносит простых смертных до уровня богов, оказывая гибельное воздействие на их судьбы.

Кто же они, эти земные боги? Прежде всего те, кто волею судьбы и по стечению обстоятельств повелевает государствами и народами. И при общении с ними всегда требовалось соблюдать определенные словесные правила игры. Малозначащие детали для людей обыкновенных у избранников судьбы обретали исключительный смысл и значение.

Луи Наполеон III был уязвлен в самое сердце, когда российский самодержец Николай I, обращаясь к нему в официальном послании, назвал его, императора всех французов, «другом», тогда как в подобных случаях принято было употреблять слово «брат». Тем самым Николай давал понять: в отличие от тех, кто является правителями «Божьей милостью», он, Наполеон III, — всего лишь избранный народом президент, а императором стал в ходе государственного переворота… Французское Министерство иностранных дел приложило немало стараний к тому, чтобы склонить российского императора изменить свою позицию, однако эти усилия оказались тщетными. Посол России в Париже дал понять местным представителям власти, что изменение Николаем I своей позиции противоречило бы традиционным монархическим ценностям. В дальнейшем российскому самодержцу дорого обошелся отказ польстить самолюбию новоиспеченного французского монарха… Однако надо отдать должное российскому самодержцу: он вовсе не собирался обострять отношения между Россией и Францией, и его позиция была одобрена другими монархами Европы. «Верные союзники» Николая I монархи Австрии и Пруссии все вместе согласились придерживаться единого титулования нового правителя Франции: «дорогой друг император Луи Наполеон». Когда же в Париж поступили поздравительные письма от трех «восточных монархий», оказалось, что Пруссия и Австрия обратились к Наполеону III со словами «Государь и дорогой брат». Николай I был возмущен и при случае не преминул бросить послам Австрии и Пруссии резкий упрек: «Меня обманули и от меня дезертировали!»