Горчаков

С начала семидесятых годов и далее, когда речь шла о приведении в действие военных сил России, Горчаков все более оказывается в изоляции. Вопреки его упорному сопротивлению, буквально через его голову, было принято решение о начале военных операций в Средней Азии. Наиболее сильным аргументом считался пример колониальных захватов Франции в Африке, Англии — в Индии и Китае. Россия не хотела отставать от великих держав, стремившихся поскорее завершить территориальный раздел мира. Военный министр Милютин, по словам П. А. Зайончковского, «по-прежнему продолжал оставаться сторонником активной политики и преодолевал сопротивление кн. Горчакова. Часто те или иные вопросы, касавшиеся Средней Азии, ставились Милютиным перед Александром II в обход кн. Горчакова. Так, например, вопрос о занятии войсками всего Кокандского ханства был решен Александром II в 1873 году по настоянию Милютина и Кауфмана, об этом было предложено Милютину лишь довести до сведения канцлера»[192].

События 1875 года стали последним аккордом в миротворческой деятельности Горчакова, о чем в учебниках политической истории и поныне пишется по-разному. В политических кругах Европы нарастало ощущение опасности войны, которую, по мнению причастных к политической кухне людей, в превентивном порядке готовил немецкий Генштаб. Целью агрессии при этом вновь становилась Франция, сумевшая в весьма короткие сроки после поражения в Франко-прусской войне 1870–1871 годов восстановить свой экономический потенциал, выплатить наложенные на нее репарации и затем приступить к строительству своих вооруженных сил. Разыгрывались нешуточные политические страсти, накалявшиеся органами печати. Назревавший конфликт, получивший название «военная тревога 1875 года», в конечном счете был разрешен на встрече двух императоров — Александра II и Вильгельма I — в Берлине. Во время встречи состоялся весьма жесткий диалог, в ходе которого от немецкой стороны были получены официальные заверения в отсутствии у Германии агрессивных планов в отношении Франции…

Картину происходившего весьма путано и гневно попытается воссоздать Бисмарк в своей книге «Мысли и воспоминания». Возлагая всю ответственность на Горчакова, старческому воображению которого якобы пригрезилась опасность новой войны Германии против Франции, автор мемуаров тем не менее всем ходом своих размышлений обосновывает неизбежность немецко-французского противостояния, подтверждает наличие таких планов у немецкого Генштаба. Затрагивая суть данного исторического эпизода, Бисмарк в своих воспоминаниях о многом умалчивает. В том числе оставляет за чертой миссию в Санкт-Петербурге советника Министерства иностранных дел Германии Радовица, чьей целью были зондаж позиции России в случае возникновения военного конфликта с Францией, попытка выдвинуть условия российского нейтралитета.

То, что планы Германии были разрушены российской дипломатией, особенно уязвляло Бисмарка. Не столько суть проблемы, сколько линия поведения Горчакова и данные им публичные комментарии к переговорам вызвали раздражение немецкого канцлера. Выплескивая свой гнев на «французистого» Горчакова, канцлер тем самым признавал провал собственных планов.

* * *

Балканская война (1877–1878) имела глубоко уходящие в историю корни. Защита православных христиан была одной из программных целей Российского императорского дома. На протяжении веков христиане Востока находились под покровительством российских императоров. Россия, связанная со славянскими народами Балкан «единой, истинно православной верой, переданной ей самими апостолами Христа, через греко-византийцев», стремилась откликаться на их беды и нужды, оставаясь на протяжении четырех веков их последней надеждой. Боль православных балканских народов не проходила с тех времен, когда в ходе османских нашествий были захвачены и разрушены христианские святыни Иерусалима, когда пал Константинополь, когда перестала существовать великая Византийская империя, а на ее территории, где оставались христианские общины, насаждался ислам. Насильственная исламизация, ограничения в политических и имущественных правах, нещадная эксплуатация не могли не вызывать религиозные восстания и бунты.

Эти обстоятельства время от времени консолидировали лидеров христиан, побуждая к действиям. В середине XIX века волнения в Сербии и Черногории, в Боснии и Герцеговине, на территории Греции и Болгарии вызвали кровавые карательные акции турок. Было жестоко подавлено восстание греков-христиан на Крите, что вызвало мощный поток иммигрантов в Россию…