Горчичное зерно

«...огонь, меч, войну...» Нужен глубокий внутренний конфликт. Вам нельзя впадать в летаргию, нельзя расслабляться, пока расслабление не случится само собой — а это совершенно другое. Вы должны бороться, вызвать конфликт и трение. Трение — наиболее подходящее слово для обозначения внутренней войны. Гурджиев действовал через трение, он создавал трение в теле. Вы, может быть, не замечаете этого сейчас, но помните: однажды вы поймете, что в вашем теле есть много слоев энергии. Если в вас нет трения, тогда вы используете только поверхностный слой. Если возникает тяжелый конфликт, поверхностный слой истощается, и тогда начинает действовать второй слой. Проверьте это так: вы всегда ложитесь спать в десять часов вечера. В десять вы чувствуете, что вас охватывает сонливость — не ложитесь спать. Суфии часто пользовались этим методом бдения, и Иисус тоже использовал его: он не спал всю ночь; в пустыне он не спал сорок дней и сорок ночей, он оставался на холмах один и не спал. Что происходит? Если вы не засыпаете в десять, несколько минут вы чувствуете себя очень сонным, летаргичным, все более и более сонным. Но если вы противитесь этому и боретесь со сном, возникает трение, вы раздваиваетесь, становитесь двумя; один хочет спать, а другой не хочет. Теперь эти две части борются между собой. Если вы настаиваете и не сдаетесь, то вдруг обнаруживаете, что вся сонливость прошла и вы стали таким свежим, каким никогда не бывали утром. Вдруг прошла вся сонливость, вы свежи, и даже если вы захотите заснуть, теперь это будет трудно. Что произошло? Было всего две возможности, и благодаря трению между ними возникла энергия.

Энергия всегда возникает из трения. Вся наука основана на создании трения, которое в свою очередь создает энергию. Все динамо-машины - просто устройства, использующие трение, чтобы вызвать борьбу, войну между двумя вещами. Когда ваше тело хочет спать, а вы не хотите спать, вы вызываете войну; налицо трение, и создается энергия.

Если вы сдадитесь, это будет очень плохо, потому что если вы сдались, победило тело, а сознание потерпело поражение. Так что, если вы будете пробовать это, делайте это с умом, полным решимости не сдаваться — иначе лучше не пытаться. Методы, использующие трение, опасны: если вы делаете попытку, вы должны победить. Если вы не победили — вы проиграли, потому что тогда вы утратите уверенность в себе. Ваше сознание станет слабее, а тело — сильней. Если вы много раз потерпите поражение, у вас будет все меньше и меньше возможности победить.

Раз вы используете любой из методов трения, поставьте себе цель победить. Тут нельзя проиграть, этот бой нужно выиграть. А выиграв, вы достигнете другого слоя энергии. Тогда вы можете заметить, что если вы победили, вы восприняли в себя энергию, принадлежащую другой части, и стали сильнее. И тогда каждый бой сделает вас сильнее, пока не настанет момент, когда вся энергия тела перешла к вашему «Я».

Гурджиев очень глубоко использовал трение, и его способы были невероятно опасны. Когда он был очень стар, за несколько лет до смерти, он допустил очень опасную автомобильную катастрофу. Он совершил это - это было на самом деле не случайное происшествие. В жизни такого человека, как Гурджиев, нет случайных происшествий. Он так внимателен, так сознателен, что случайности невозможны. Но он может допустить опасное происшествие или даже вызвать его — и он действительно вызвал его.

Он всегда водил машину с большой скоростью, и за всю его жизнь не было ни одного происшествия. Он был очень опасным водителем; все те, кто сидел в его машине, всегда были на грани, каждый миг... Он был совершенно ненормальный, не верил ни в какие дорожные правила и вообще ни во что. Он ехал, как попало на предельной скорости, и каждый миг могло случиться что угодно — но никогда не случалось.

Однажды утром, когда он отправлялся в Париж из своего ашрама в Фонтенбло, кто-то спросил его: «Когда Вас ждать обратно?»

Он ответил: «Если все будет так, как я думаю, то к вечеру; иначе трудно сказать». А вечером, когда он возвращался, случилась эта катастрофа. Она была такой серьезной и опасной, что врачи говорили, что никто не мог остаться живым. Невозможно! Вся машина была разбита вдребезги.

Но Гурджиева нашли. У него было шестьдесят переломов по всему телу — он был почти мертв. Но его нашли в полном сознании лежащим под деревом очень далеко от машины. Он перешел в тень и лежал там, в полном сознании. Он не потерял сознания. В больницу его привезли в полном сознании. Это было величайшее трение, какое он когда-либо вызвал в своем теле: тело было на краю смерти, он вызвал всю эту ситуацию и хотел быть в полном сознании.

Он оставался сознательным, бодрствующим, внимательным, и в тот момент он достиг величайшего центрирования, доступного человеку: он стал центрированным в своем сознании — земной слой был совершенно отделен. Этот слой стал проводником: он мог его использовать, но быть не отождествленным с ним.