Гордиев узел

Она смотрела уже не на него, а сквозь него. Георгу очень хотелось спросить ее, о чем она в этот момент думает. Потом у нее в горле что-то звонко булькнуло — словно подавленный смех. Может быть, она представила себе Георга с Джилл в сумке-кенгуру на груди и это ее рассмешило.

— Георг… если ты действительно это сделаешь… я никогда тебе этого не прощу. Никогда. Отнять у меня Джилл, шантажировать меня ребенком — это такая подлость, и гадость, и трусость, что я не могу этого даже выразить! Ты не смог бороться за свой кусок пирога как… как мужчина или, может, попытался и проиграл, а теперь как трусливый заяц хочешь задним числом, хитростью, исподтишка… То, что ты не до конца разрушил там, в Кюкюроне, ты разрушаешь сейчас… Я знаю, я не должна была соглашаться на это задание в Кюкюроне, я не должна была допускать того, что между нами произошло, чтобы все было так серьезно и так надолго. Это моя вина. Я все время думала об этом и пыталась… но все как-то… Может, это из-за секса? Не важно. Не ломай того, что еще осталось от наших прежних отношений. Пожалуйста. Хочешь, побудь здесь еще, а хочешь, уезжай — я поговорю с Джо, и ты сможешь без проблем вернуться в Кюкюрон. Только не отнимай у меня Джилл и не заставляй меня, как воровку, подкрадываться к его сейфу.

Она пыталась убедить его, что ему нужно выбросить эту затею из головы. Георг отметил про себя, что это была не та Фран, которая говорила, обращаясь не к нему, а скорее к себе самой, которая сердито-капризным голосом маленькой девочки чеканила предложения, потому что, будучи большой девочкой, уже не может просто кричать.

— Нет, Фран. Я доведу дело до конца. Ты считаешь, что эта история уже закончилось, но это не так. Она не закончилась. Во всяком случае, не для меня.

Вечером она еще раз попыталась переубедить его. Она пыталась это сделать и на следующий день, и через день. Она перепробовала все: спокойный рассудительный тон, слезы и крики, призывы к здравому смыслу, просьбы, угрозы, оскорбления, ласки. Несколько раз он с ужасом и в то же время с облегчением замечал, что она его боится. Тем же страхом, который ей внушал Бентон.

На следующий день она принесла ему фирменный бланк Гильмана и назвала имя контактного лица, через которое Бентон был связан с Гильманом, через день — коробочки с негативами чертежей. На копиях, которые были у Георга, справа внизу была бледная, едва различимая эмблема Мермоза, которая в оригинале представляла собой выпуклое изображение биплана с буквами М, Е, Р, М, О и 3 между верхним и нижним крыльями. На одной из своих копий Георг наклеил поверх нее эмблему Гильмана — маленький земной шар в виде буквы О с летящим поперек него самолетом — и замазал ее белилами так, чтобы она тоже была едва заметна. Эту копию он попросил Фран скопировать еще раз. Потом напечатал на ее пишущей машинке короткое письмо:

Многоуважаемые господа!

Прилагаемая к письму копия чертежа должна вас заинтересовать. Стоимость полного комплекта документов составляет тридцать миллионов долларов. Если вы готовы заплатить эту сумму, то ваш человек, располагающий соответствующими знаниями и полномочиями, должен быть готов встретиться со мной в Сан-Франциско. Место и время встречи вам будет сообщено в следующую среду в десять часов утра. Распорядитесь, чтобы ваша телефонистка приняла это сообщение. Кодовое слово: «винты». Сделка должна состояться в следующую пятницу.

Несколько секунд он раздумывал, не написать ли «Многоуважаемые дамы и господа», но вовремя вспомнил, что «господа» — форма множественного числа от «господин» и «госпожа». Еще полминуты он потратил на выбор кодового слова. Под адресом, в строке «тема», он написал: «Боевой вертолет». Сунув письмо и препарированную копию в конверт, он надписал на нем адрес русского посольства в Вашингтоне и в среду вечером — под покровом темноты, с Джилл на руках — опустил его в почтовый ящик. Он долго сидел с негативами перед лампой, изучая их на предмет аутентичности и полноты комплекта. Но, сворачивая пленки и рассовывая их по коробочкам, он вынужден был признаться себе, что никакой уверенности ни относительно одного, ни относительно другого у него нет.

В субботу он забронировал билеты для себя и Джилл на рейс в Сан-Франциско. В среду он должен был встретиться с русским, но до этого переговорить с Бьюканеном, контактным лицом Бентона в компании Гильмана. Еще раньше ему нужно было найти место для встречи с русским. На это он планировал потратить два дня.