Гордимся тобой, пионер!

А вот шофёрам на нашей улице хоть плачь: въехать — въедут, а выехать не могут. Машина в грязи буксует, чуть не с кабиной в колдобину уходит. Шофёры ругаются. Сколько раз тракторами машины вытаскивали!

Вот мы с Генкой и приладились шофёров выручать. Сначала всё пытались колдобины камнями и мусором забрасывать, но мало помогало: дожди размоют песок и глину и вся наша работа пропадает. Тогда мы доски приспособили. Как услышим, что машина натужно ревёт мотором, а люди кричат «давай, давай!», мы с Генкой тут как тут! И дощечки наши под задние скаты — раз!

Машина покачается, засопит, как медведь, и выбирается из ямы.

— Спасибо, ребята! — крикнет нам шофёр и даст газу.

А другой ещё и дощечки попросит:

— Всё равно они вам больше не нужны, а мне могут пригодиться.

Но мы наши доски не отдавали.

— По нашей Затонской знаешь сколько машин ходит? Ещё многих шофёров придётся выручать. Не ты один застрял на нашей улице…

Нас с Генкой многие шофёры знали. Сколько раз в кабину сажали и катали до самой Волги. Ну, обратно, конечно, приходилось по грязи топать.

И вдруг однажды стало непривычно тихо на нашей улице. Перестали по ней машины ходить. Что такое? Оказалось, перегородили нашу Затонскую небольшим красным заборчиком с надписью: «Проезд закрыт».

На следующее утро перед самой школой прибегает за мной Генка и кричит:

— Пошли скорее! На нашу Затонскую машины пришли!

— Разве открыли проезд? — спрашиваю, а сам спешу к сараю за досками.

— Куда ты? — смеётся Генка. — Там дорожные машины пришли. Нашу Затонскую асфальтировать собираются.

— Ну да? — не поверил я.

— Беги сам погляди.

Выскочили мы на улицу, а там, и правда, машины. И бригада дорожных мастеров инструменты складывает.

Подошли мы с Генкой поближе, стали приглядываться. Один пожилой рабочий, видно мастер или бригадир, распоряжается. Мы у него кое-что порасспросили. Ничего, объяснил.

— Сейчас, — говорит, — полотно дороги подготовлять будем. Видите, землеройные машины пришли: бульдозер, скрепер, канавокопатель.

Мы засмеялись: зачем на дороге канавы рыть, их и так на нашей Затонской достаточно! И про полотно подумали: «Ошибся мастер, полотно только в магазине тканей продают».

А когда он прибавил, что у нашей дороги ещё и «одежда» будет, — вот сначала, говорит, «подушку» будем класть, — мы с Генкой вовсе расхохотались. «Шутит дядя!» Мы ведь тогда ничегошеньки не понимали в дорожном строительстве, просто прибежали поглядеть на машины.

Подошли к одной, осмотрели острый нож вроде плуга, спрашиваем:

— Это для чего?

— Это и есть канавокопатель, — отвечает рабочий.

— А это что за машины такие?

— Как же вы не знаете? Это — простой бульдозер, а это — скрепер.

Ему — «простой», а мы в первый раз увидали.

Оказалось, что дорожное строительство не такое уж простое дело. Знаете, как дорогу строят?

Сначала нужно сделать земляную насыпь, или, как говорят дорожники, «подготовить земляное полотно». Потом прорыть канавы по обе стороны дороги для кюветов, а поперёк — для труб и мостов. Потом приступают к постройке проезжей части. Она должна быть особенно прочной: здесь рассыпают песок и гравий, мелкую и крупную щебёнку. И всё укатывают тяжёлыми, большими катками. А уж сверху надевают «одежду» из асфальта и асфальтобетона. Вот уж никогда прежде не думал, что одежду надевают не только люди, но и улицы и площади города!

Стали мы с Генкой смотреть, как машины нашу Большую Затонскую выравнивают, бугры и кочки срезают, ямы землёй и щебнем засыпают. Так зазевались, что на уроки опоздали.

От Раисы Михайловны выговор получили и от ребят неприятность:

— Ведь голосовали, чтобы за звание «Спутника» бороться, а сами?

И верно, мы с Генкой голосовали.

— Ладно, — говорим, — не кричите. Не будем опаздывать.

На следующий день мы пораньше из дому вышли, чтобы на дорожные работы поглядеть. Смотрим, а машины не работают, стоят.

— Что такое? — спрашиваем у знакомого мастера.

— Рабочих мало. Песок некому разгружать, беда!

Перемигнулись мы с Генкой, положили наши портфели в сторонку и побежали за лопатами.

Рабочие молча подвинулись и дали нам место. Песок довольно тяжёлый, если его полной лопатой брать. Я сразу вспотел весь. Смотрю — Генка тоже красный. Подошёл мастер, увидел нас, остановил:

— Вы зачем полную лопату нагребаете? И черенок надо держать вот здесь. Лопаты вам не по росту. А работаете весело, молодцы! В каком классе учитесь?

И тут мы с Генкой вдруг вспомнили, что нам давно в школу пора. Побросали лопаты, мастеру ничего не ответили, схватили портфели и помчались в школу.

Входим — уроки уже начались, тишина, в коридорах никого! Делать нечего, постучали мы в класс, вошли, встали у самой двери. Раиса Михайловна молчит. И весь класс тоже молчит. И все на нас с Генкой смотрят. Смотрят и молчат! Ужасно неприятно. Не выдержал я:

— Раиса Михайловна, извините нас, пожалуйста, мы нечаянно опоздали!

А сна всё молчит. И класс весь тоже молчит.

— Мы не хотели опаздывать, — жалобно говорю я и дёргаю Генку за рукав.

— Да, мы не хотели… — повторяет Генка и вздыхает.

Тогда Раиса Михайловна поднимается со своего места и спрашивает:

— Опять футбол?!