Гордость и Принуждение

– Не беспокойся, – сказал Рейн, уводя меня с кухни. – Настасья – русская, но со мной всегда говорит по-немецки. Так она практикует язык. Да и я за день слишком утомляюсь, чтобы говорить по-русски ещё и дома.

Также меня безумно впечатлил огромный бассейн в подвале с высокими потолками. Весь подвал был отделан теплым деревом, а над самим бассейном располагались широкие подвесные качели. Вид был завораживающий.

– Я иногда устраиваю шумные вечеринки, – улыбаясь пояснил Рейн. – Нужно же мне как-то развлекать гостей.

Меня также впечатлила зимняя оранжерея Фогеля, где вопреки ожиданиям не росло ни одного цветка. Зато было много карликовых деревьев и душистых цветущих кустарников.

Домашний кинотеатр занимал одну из мансард как раз в той самой башенке. Пол этой комнаты был весь устлан огромными подушками, на которых можно было и сидеть, и лежать.

Ещё в доме имелась сауна, тренажерный зал, огромный задний двор с зоной барбекю, открытым бассейном и беседкой с баром.

Но одним из самых поразительных мест стала ванная Фогеля. Она была просто огромным углублением в полу: асимметричным, с плавными краями. Внутри вода подсвечивалась голубым светом и создавалось впечатление, что ты принимаешь не ванну, а находишься в природном водоеме или источнике-гейзере.

Я была сражена наповал красотой, роскошью и масштабами дома Фогеля. Но больше меня поразило разительное изменение в поведении мужчины. Я впервые видела его таким спокойным и расслабленным. Но что окончательно выбило у меня почву из-под ног, так это его доверие. Он не боялся рассказывать во время экскурсии о своих слабостях. Например, показать как он привязан к своим собакам, или как он устает говорить целый день не на родном языке. Он не стал запирать меня в своем доме. А даже наоборот предупредил охрану, чтобы они выпускали меня всякий раз, как я пожелаю уйти. Он познакомил меня с каждым работником дома, чтобы я всегда знала к кому обратиться, если Рейна нет рядом.

Неужели он настолько мне верит? Я ведь мошенница, авантюристка! А он так запросто пустил меня в дом, да ещё и не ставит никаких запретов. Почему он мне так доверяет? И эта вера растапливала мое сердце.

Глава 49

Фогель не отпускал меня всю ночь. Он брал меня, раз за разом раскрывая мои скрытые потенциалы. Я научилась подстраиваться под каждый оттенок его страсти и получать наслаждение от всего: грубости, нежности, боли и экспериментов.

Сегодня я поймала себя на мысли, что мне нравится в Фогеле все. Он показал, что может быть мягким и нежным. Я видела с каким благоговением на него смотрят все люди в доме, а Фогель в свою очередь не относится к ним свысока как к прислуге.

Я купалась в его ласках, в его чутких касаниях и поцелуях, покрывавших все мое тело. Впервые в жизни я чувствовала себя любимой, а не просто желанной. Я увидела в партнёре не чистое животное вожделение, а искреннее желание доставить мне удовольствие. Он хотел, чтобы мне было хорошо.

Я не хочу от него уходить. Пусть на совсем малюсенькую долю, но Рейн открыл мне свое сердце, и я не имею права закрывать свое. Я решила отпустить ситуацию и дать мужчине самому решать, что делать дальше. И если я для него мимолётное увлечение, и он действительно не захочет со мной больше никаких отношений после выполнения задания, все равно! Он сделал для меня слишком много, чтобы я продолжала держать броню.

Я провела ночь в постели мужчины. И хоть он выделил мне отдельную комнату в своем огромном доме, но так и не позволил мне уйти после близости. Его руки жадно прижимали меня к телу, даже во сне, и я сдалась окончательно.

Утром я встала пораньше, чтобы самой создать для себя образ. На бранч следовало прийти в лёгкой белой одежде, с минимумом макияжа. Но любая девушка, активно пользующаяся декоративной косметикой, знает, как долго нужно наводить такой «минимум». Чтобы добиться полной натуральности, иногда требуется даже больше усилий, чем при наведении вечернего мейк-апа. Наконец, когда моя кожа стала выглядеть идеально юной и сияющей, я закрутила несколько прядей у лица в романтичные волны, и приступила к наряду.

По своему замыслу я должна была привлечь внимание Хэла Рона и Красовского, но и не забыть про легенду. Поэтому мой образ олицетворял нечто подобное. Я облачилась в короткое белое платьице с пышной юбкой в стиле Лолита, добавив чокер из грубой кожи и пару стальных браслетов. Чокер располагался прямо под отметиной на шее от ремня Фогеля, и просто кричал что я жертва и со мной плохо обращаются. У стальных браслетов тоже имелся скрытый подтекст. На обоих было специальное крепление, благодаря чему браслеты можно было соединить и превратить в наручники.

В целом аксессуары не бросались в глаза, ведь план был произвести впечатление только на этих двоих. Остальным людям незачем судачить, что Фогель садист. Поэтому заметить мои труды можно только при личном общении. В завершении, надев свои любимые готические босоножки, перекликающиеся по стилю с чокером, я выпорхнула из ванной Фогеля и тут же оказалась в его руках.

Он явно не заметил, что я внутри и хотел принять душ.