Гордость и целомудрие

— Добро пожаловать, дитя мое! — Чарити крепко прижала Джосс к груди. — Ты выглядишь усталой с дороги. Войдем в дом, там не так жарко. Я угощу тебя чем-нибудь освежающим, и мы познакомимся поближе.

Мелодичные переливы ее грудного голоса напомнили Джосс, что эта женщина получила образование у миссионеров.

— Я очень рада познакомиться с вами, бабушка Чарити. Алекс много о вас рассказывал.

— Этот юнец всегда был большим пройдохой и выдумщиком, в точности как его дед и отец! — лукаво сверкая глазами, сказала Чарити. — Жаль, что Алистер так и не увидел своего внука. — Воспоминание о рано умершем муже на миг замутило ее ясный взор, но уже в следующую секунду Чарити снова ожила и первой поднялась на второй этаж дома.

Судя по всему, первый этаж использовали для хранения сельскохозяйственного инвентаря и охотничьего снаряжения. Тогда как второй этаж был приспособлен для жилья. Обстановка светлой просторной комнаты включала и европейскую мебель, и посуду, и индейские ковры, и циновки. Повсюду царили чистота и порядок.

Пока Барбара и Джосс устроились в плетеных креслах возле небольшого полированного стола, Чарити налила им по чашке холодной воды, слегка приправленной мятой.

— Наверное, вам не терпится узнать, что нового слышно о Деве и Алексе, — сказала она. — А я слишком стара, чтобы тратить время на пустую вежливость, и люблю сразу говорить о деле. В конце концов, кто знает, сколько мне еще отпущено? — Она добродушно усмехнулась и продолжила: — Они прискакали сюда недели три назад, усталые и грязные, остановились на дневку, чтобы дать передохнуть лошадям, и отправились дальше вверх по течению Таллапосы.

— Им удалось узнать что-нибудь о Текумсе? — спросила Барбара.

— Только слухи о его возвращении, принесенные трапперами-полукровками. — И Чарити более подробно рассказала о тревожной ситуации, сложившейся в союзе верхних племен. Однако женщин ждала и радостная весть: Дев и Алекс сумели передать, что скоро наведаются в Коуэту, чтобы пополнить запасы провианта. После этого Барбара извинилась и ушла в деревню повидаться со старыми подругами.

Чарити попросила Джосс рассказать о себе и о том, как они познакомились с Алексом. Джосс подчинилась, но умолчала о договоре, делавшем брак фиктивным. Тем не менее Чарити не могла не заметить, как старательно эта симпатичная молодая женщина пытается скрыть тяжесть на сердце и страх перед будущим.

— Как только Алекс вернется, мы устроим большой свадебный пир в честь сына и невестки Золотого Орла и Утренней Росы. А пока у тебя есть время освоиться в нашем стойбище. Я знаю, наша жизнь на первый взгляд может показаться необычной и даже страшной, — ласково сказала Чарити. Джосс не могла остаться равнодушной к доброте и сочувствию, с которыми отнеслась к ней эта пожилая женщина.

— Я не совсем понимаю… — начала она и смешалась, не смея задать мучивший ее вопрос.

— Почему я предпочла вернуться сюда, хотя получила образование у белых и была женой белого человека? — уточнила Чарити со спокойной улыбкой. — Я любила Алистера больше жизни, но в Саванне пришлась не ко двору. Только здесь ко мне относились без предубеждений. Когда муж умер, а сын повзрослел, мне больше не было нужды жить среди белых. Зато я нужна мускоги. Я могу научить их детей искусству уживаться с белыми, которые скоро станут единовластными хозяевами этой земли. Мой брат тоже вырос среди белых. Там его знают под именем Натаниэля Маккинни. Здесь, у мускоги, его зовут Высокий Журавль, а меня — Слушающая Женщина. Мы призваны заложить начало тому мосту, что соединит когда-нибудь белую и красную расы. Жена моего сына тоже избрала этот путь. А как поступишь ты? — Казалось, янтарные глаза видят ее насквозь, и хотя Джосс не заметила в них ни капли враждебности, ей стало тревожно и неловко.

— Я тоже учила детей, вынужденных бороться за существование в трущобах Лондона. Я постараюсь не подвести вас, бабушка Чарити.

Джосс немного отдохнула в соседней хижине для гостей. По индейскому обычаю лежать пришлось на полу, однако тюфяк оказался на удивление удобным и мягким. Затем Барбара пригласила ее на экскурсию по деревне. Когда свекровь сообщила, что настало время вместе с остальными женщинами искупаться в реке, Джосс пришла в ужас.

— Вы хотите сказать, что я должна раздеться и выкупаться… на виду у всех?

— Не перед всеми, — улыбнулась Барбара. — Только перед остальными женщинами и совсем маленькими детьми. Право же, стоит немного поступиться скромностью, чтобы не ходить грязной. Но так и быть, пока ты не привыкла, мы будем купаться немного выше по течению, где нас никто не побеспокоит.

Джосс с облегчением кивнула, и они отправились в дом за чистым бельем и мылом. Барбара припасла также две пары низких кожаных башмаков, именуемых мокасинами, но Джосс наотрез отказалась разгуливать по деревне с голыми ногами. Лучше уж сопреть от жары!

— Ты моментально натрешь мозоли в своих ботинках! — предупредила Барбара. — Учти, в такой духоте любая рана может мигом загноиться!